Лу Саломе – безбожница от Бога. Лу Саломе – русская муза Ницше, Рильке и Фрейда, из-за которой потеряло голову пол-Европы Коммуна умов, которая не состоялась

Тысячелетья б жить, мечтать,

Всего себя отдать науке!
Коль счастья мне не можешь дать -
Не пожалей тоски и муки...

Говорят, за спиной каждого великого мужчины стоит женщина: Лу Саломе стояла за спиной тех, кто совершил гуманитарную революцию на стыке веков - Ницше и Фрейда. Кажется, не было ни одного сколько-нибудь известного человека среди интеллектуалов Европы, кто не был бы очарован ею или попросту влюблен.

Её называют самой загадочной женщиной конца 20-го столетия. До сих пор исследователи и поклонники не могут определиться, кем же она была больше: писателем, философом, учёным, или просто женщиной-вамп, которая сводила с ума мужчин, троим из которых присвоено звание «великих» – Фридрих Ницше, Райнер Мария Рильке и Зигмунд Фрейд.

В 1861 году в Петербурге в здании Главного штаба на Дворцовой площади родилась девочка с милым, сказочным именем Леля. Ее отцом был генерал русской службы, прибалтийский немец Густав фон Саломе, а мать происходила из датских немцев. Хотя Фридрих Ницше и называл Лу Саломе "гениальной русской", но генетически в ней ничего русского не было, если не придавать значения проведенным в России детству и ранней юности.

Густава фон Саломе еще мальчиком, при Александре I, привезли в Санкт-Петербург для получения военного образования. В чине полковника он принимал участие в подавлении польского восстания в 1830 году и так отличился, что Николай I пожаловал ему в дополнение к французскому дворянству еще и наследуемое русское.

Хотя как не считать того, что оказало неоспоримое воздействие на становление этой крайне своеобычной натуры, - факта рождения (Россия до последнего дня - а скончалась Лу Андреас-Саломе в 1937 году в Гёттингене - оставалась для нее родиной), русского образа жизни, точнее образа жизни столичных дворянских кругов, русской природы, климата, обычаев и нравов.

Её детство прошло в буквальном смысле слова на Дворцовой площади, куда выходили окна их шикарной служебной квартиры. Впрочем, и дача их в Царском селе была расположена невдалеке от летней резиденции царя.

Леля фон Саломе прожила в России первые 20 лет своей жизни - именно здесь сложился ее характер. И все же по странному стечению обстоятельств впереди ее ждала слава в европейском мире и полная неизвестность на родине. Девочка росла самостоятельной, погруженной в себя и очень мечтательной. Последняя четверть XIX века для подобных натур казалась не самой лучшей эпохой - русский революционный терроризм переживал свой кровавый расцвет. Впрочем, быть революционеркой Леля не собиралась, как позже не собиралась быть феминисткой. Пока еще не вполне осознанное интеллектуальное любопытство вело ее особым путем, путем глубинного исследования личности, своей, чужой - какая разница, главное, чтобы все было на пределе, на самом краю возможного.

Леля была, очень близка с отцом и пятью братьями. С матерью отношения складывались спокойно, но особенной близости не было. Общество мужчин старше себя казалось Леле естественным, и мир представлялся ей населенным братьями. Эта полудетская идиллия вскоре была развеяна в пух и прах...

Незадолго до конфирмации Леля фон Саломе пишет письмо незнакомому ей пастору Гийо, в котором признается в духовном одиночестве. Благочестивый пастор, читающий лекции при голландском посольстве Санкт-Петербурга. Праведен, женат, двое детей. Горячо и искренне Леля просит о поддержке, она пытается найти человека, разделяющего ее мысли, совсем не характерные для девушки ее возраста.

Они встретились. На редкость привлекательная, обладавшая необычайной духовной энергией девушка произвела на Гийо сильное впечатление. Под его руководством Леля начала серьезно заниматься философией, историей религии, языками. Она поклонялась Гийо как Богу. А пастор в 1879 году сделал ей предложение. Девушка была тяжко поражена самой мыслью о возможности такого исхода их отношений - это была своего рода духовная катастрофа. На ближайшее десятилетие сексуальная близость станет для нее решительно невозможной. Опрометчивый шаг Гийо послужил причиной страданий длинной череды мужчин, которые будут испытывать восторг от духовной близости с этой девушкой и отчаяние от ее телесной холодности.

История с Гийо закончилась отказом от конфирмации, ссорой с матерью и легочным кровотечением. Девушку для поправки здоровья решено было вывезти за границу. Теперь она официально не имела вероисповедания и только благодаря усилиям Гийо ей удалось получить паспорт. В этом документе впервые появляется ее новое имя - Лу: под ним она и войдет в историю.

Видимо, эта благоприобретенная русскость вкупе с передавшейся от матери немецкой основательностью и унаследованной от отца гугенотской въедливостью в вопросах морали и веры породили этот характер, отмеченный недюжинным умом, неукротимым и своевольным нравом и неистребимым вольнолюбием. Не отдаваясь до конца ничему и никому, Лу Андреас-Саломе как высшее достояние берегла свою внутреннюю свободу. Да и внешней, как видно из воспоминаний о прожитом и пережитом, не поступалась никогда.

Лу вспоминала, что их семья всегда ощущала себя русскими, хотя при этом в доме в основном говорили по-немецки, иногда переходя на французский. Любопытно, что русский язык в то время воспринимался исключительно как язык простонародья, и если отец Лели сталкивался на Невском проспекте с русским офицером, они вступали в беседу непременно по-французски. Санкт-Петербург представлялся Леле городом-космополитом, “чем-то средним между Парижем и Стокгольмом”. Прислуга в их огромной квартире на Морской тоже была многонациональная: челядь старались взять из татар, так как те не употребляли водки; любили нанимать чистоплотных пунктуальных эстонцев, были и швабские колонисты - при этом все эти люди, среди которых встречались и греко-католики, и мусульмане, и протестанты, придерживались своих религиозных обрядов и обычаев, каждый соблюдал свои праздники, свой календарь, кто новый, кто старый. Такое положение дел приучило детей, и в том числе Лелю, к веротерпимости.

К Александру II, отменившему в России крепостное право, либеральные родители Лели относились одобрительно. Однако их тем не менее беспокоило, что мятежный народовольческий дух проникал даже в чопорные частные школы, где учились дети иностранцев. Любопытная Леля слышала из разговоров взрослых в гостиной, что женщины едва ли не активнее мужчин участвовали в революционных процессах (по подсчетам историков, в 70-80-е годы были осуждены в общей сложности 178 женщин, большинство которых принадлежало к террористической организации “Народная воля”, семь раз покушавшейся на Александра II и все-таки убившей его). До конца жизни хранила она фотокарточку Веры Засулич, той самой, которая стреляла в градоначальника Трепова. Леля уже тогда воспринимала происходящее под весьма специфическим углом зрения: слабый пол, к которому она принадлежала, - вот носитель силы, а вовсе не наоборот - а потому все эти женщины-бунтарки были овеяны для нее ореолом романтического героизма.

Свою собственную силу, силу формирующегося незаурядного характера 17-летняя барышня Саломе проявила резко и весьма неожиданно: она наотрез отказалась от конфирмации, к которой ее готовили в реформаторской евангелической церкви. По тем временам серьезность этого поступка недооценивать не стоит, другой вопрос, что могло привести к нему юную девушку? Легче всего было бы предположить чужое влияние, например кавалера или старшего друга. Но это не так: Леля совершенно самостоятельно пришла к мысли о том, что Бога нет. Все началось с того, что маленькой девочкой она стала свидетельницей смерти любимой кошки, а немного позже умерла от свинки ее лучшая подруга. Где был Бог в это время? Как он это допустил? Она долго молилась ему после потери подруги, но вместо ответа и поддержки ощутила лишь леденящую пустоту внутри...

Ну а пока Леля собралась за границу - лечить слабые легкие и заодно учиться, но власти отказались выдать ей паспорт, так как она вышла из лона церкви. И тогда она придумала нечто из ряда вон: уговорила влюбленного в нее голландского пастора Гийо, чтобы он выхлопотал ей подложное свидетельство о конфирмации, что тот и сделал, воспользовавшись услугами своего приятеля, другого пастора, служившего в крошечной голландской деревушке. Это дало Леле возможность сделать еще один парадоксальный вывод: для любви не существует моральных преград.

Немного поучившись философии в Цюрихе, юная Лу Саломе по совету друзей матери попала в римский салон весьма известной дамы - Мальвиды фон Мейзенбург, умной, фантастически образованной и столь же фантастически некрасивой писательницы, подруги Герцена и воспитательницы его дочери. Именно в подобных салонах в конце XIX века происходило формирование людей, которым суждено было осуществить переход к новой эпохе. Французские атеисты, итальянские анархисты, русские нигилисты и социалисты чувствовали здесь себя вольготно. Сама Мальвида, как многие образованные женщины ее круга, видела задачу салона в благородной цели женской эмансипации. Она собирала девиц и приглашала образовывать их подходящих “прогрессивных” лекторов. Ну а те были более чем рады перевернуть в головах любопытных барышень все вверх дном. Хорошо, что на этих лекциях не присутствовала мать Лу, она пришла бы в ужас оттого “образования”, которое получает дочка.

В частности, один из лекторов апеллировал к недавно вышедшей книге швейцарского ученого-историка Иоганна Бахофена “Материнское Право”. Бахофен, сопоставив множество археологических, исторических и художественных фактов, пришел к выводу, что до начала патриархальной цивилизации, той, которая была известна на протяжении последних 6 тысяч лет, практически повсюду в Евразии и на других заселенных людьми территориях существовала другая, основанная на главенстве женщин. Их власть была универсальной и предопределяла большинство социальных, религиозных и этических норм. Другой лектор комментировал некий документ знаменитейшего средневекового врача и чернокнижника Корнелия Агриппы Нетесгеймского “О несравненном превосходстве женского пола над мужским”. В нем утверждалось, например, что Адам был сотворен первым и вышел неудачным, а потому все совершенство пришлось на Еву, а также то, что мужчина гораздо ближе к животным, чем женщина, иначе откуда взялись врожденная грубость мужчин и собственнические инстинкты. Леля впитывала все эти идеи как губка...

Один из лекторов в салоне Мальвиды, 32-летний философ Пауль Ре, без оглядки влюбился во внимательную девушку в глухом черном платье с осиной талией и гладко зачесанными назад темно-русыми волосами. Ее трудно было назвать красавицей, но в ней чувствовались какое-то неуловимое своеобразие и самостоятельность. Пауль сделал Лу предложение, и вдруг это юное, неопытное, неоперившееся создание подняло его на смех. У нее оказались свои неожиданные представления - она не признавала брака, ибо современный европейский брак - это чисто христианская затея. А если она, Лу, не христианка и вышла из церкви, то к чему ей связывать себя брачными узами? А еще во время их объяснения она между прочим вспомнила, что во Франции в 1791 году был введен так называемый гражданский брак...

В конце же их памятного разговора Лу выпустила в сердце влюбленного последнюю стрелу, вообще сказав, что лично она решила на весь век остаться девственницей и посвятить себя исключительно духовным интересам, а потом предложила ему жить вместе “духовной коммуной”. При этом ее совершенно не волновало, что скажет на это, например, ее мать или какая реакция будет в окружающем ее обществе. Несчастный влюбленный стал отныне рабом Лу - он согласился на все ее условия, и они поселились сначала в Берлине, потом переехали в Париж, нигде не задерживаясь надолго. Лу получала от отца-генерала скромную пенсию, и ей этого вполне хватало.

В апреле 1882 года Пауль познакомил Саломе со своим другом Фридрихом Ницше. В то время 38-летний философ был уже очень болен и почти слеп, его жестоко терзали головные боли. Он был абсолютно одинок, а своими постоянными переездами с места на место надеялся найти климат или ландшафт, которые были бы способны утешить его физические и нравственные страдания - итальянские и французские Альпы, Германия, Швейцария... Ницше не был знаменит, книг того, кому в скором времени было суждено стать целой эпохой и переворотом в философии, почти никто не читал.

“Молодая русская”, как Ницше называл Лу в своих письмах, стала первой и единственной женщиной, лирически полонившей его воображение. До этого его с такой же силой способна была пленить только мысль. Он так описывал Лу своему другу Питеру Гасту: “... она резкая, как орел, сильная, как львица, и при этом очень женственный ребенок... Кроме того, у нее невероятно твердый характер, и она точно знает, чего хочет, не спрашиваясь ничьих советов...”

В основном встречи Ницше с Лу состояли из прогулок по горам и бесконечных, запойных разговоров. Удивительно, что этот гениальный человек воспринимал Саломе как равную собеседницу. Ницше поведал ей всю свою жизнь: о детстве в семье пастора в деревенском домике под Наумбургом, о своих первых сомнениях, сменивших годы религиозного рвения, об охватившем его ужасе и отчаянии при виде этого мира без божества...

Ницше подробно изложил ей свои нигилистические мысли. Лу только поражалась их созвучию своим собственным переживаниям. Пусть Бог умер, но зато в самом человеке есть нечто, что может соперничать с Богом. Но для того чтобы добраться до этого сверхчеловеческого в самом себе, человеку согласно воззрениям Ницше надо проделать путь поистине героический - воспарить над своими слабостями, пренебречь людским презрением, призывать на свою голову страдания и любить их: “Упругость души в несчастии, ее ужас при виде великой гибели, ее изобретательность и мужество в том, как она носит горе, смиряется и извлекает из несчастия всю его пользу, и, наконец, все, что ей дано, глубина, таинственность, величие - разве это дано ей не среди скорбей, не в школе великого страдания?” Ницше и Лу призывал “сделать саму себя живым материалом для опыта”. Ее же натуре это было более чем близко, она и сама уже начала свой личный эксперимент. “Если бы кто-нибудь нас подслушал, - писала потом Лу про эти разговоры, - то решил бы, что беседуют два дьявола”.

Фридрих Ницше был велик в вопросах духа, но вот в сфере чувств и повседневной жизни оставался беспомощен, как дитя. А потому сам он не решился признаться Лу в любви, а попросил Пауля Ре передать девушке свои чувства и просьбу стать его женой. И Пауль передал - он даже не ревновал Ницше к Лу, у него сердце сжималось, глядя на то, как этот одинокий человек с абсолютно беззащитной душой впервые в жизни наполнен солнечными надеждами и ожиданием счастья.

Разумеется, Лу не собиралась ради Ницше менять своих убеждений и прерывать свой “эксперимент”. Он же был потрясен и раздавлен ее отказом. Стараясь как-то смягчить боль от нанесенного ему удара, Саломе предложила Ницше присоединиться к их духовной коммуне с Ре, но тут в ситуацию вмешалась сестра философа Элизабет Ницше. Эта старая дева возненавидела “невыносимую русскую” за то, что та украла сердце ее брата. Она сумела каким-то образом очернить Лу в глазах Ницше, и в их отношениях произошел окончательный разрыв. Вскоре после него, а дружба Ницше и Саломе продлилась чуть больше года, философ написал одну из своих самых великих книг - “Так говорил Заратустра”. Многие считают, что написана она под влиянием встречи с Лу. Так или иначе, очевидно одно: в ней Ницше действительно увидел нового человека, с новым независимым сознанием, человека, для которого диктат его собственной воли является высшим и единственным авторитетом.

Расставшись с Ницше, Лу Саломе продолжала двигаться своим и только своим путем. В основном она вращалась в интеллектуальных кругах Европы среди известных философов, ориенталистов, естествоиспытателей. Она ловила себя на том, что ее раздражал деловой, трезвый дух уходящего столетия, она явно тосковала по кантовскому и гегелевскому идеализму. Уже в 1894 году Лу Саломе написала серьезный труд “Фридрих Ницше в своих произведениях”. Труднее всего было заподозрить, что подобную книгу могла написать женщина - настолько все было объективно, четко, по делу. После выхода этой работы Саломе зауважали всерьез. Вскоре ее начали печатать самые престижные журналы Европы, причем не только философские работы, но и художественную прозу. Так свет увидели ее повести “Руфь”, “Феничка”, сборник рассказов “Дети человеческие”, “Переходный возраст”, роман “Ма”. Модные критики, такие как Георг Брандес, Альбрехт Зёргель или Поль Бурже, расхваливали ее талант.

В июне 1886 года в жизни Лу Саломе произошло событие, которое так и не могут толком объяснить ее биографы, а сама она не сочла нужным комментировать. Лу вышла замуж за профессора кафедры иранистики Берлинского университета, сорокалетнего немца Фридриха Карла Андреаса. Пауль Ре, до глубины души униженный свершившимся, вскоре исчез из ее жизни и позже погиб в горах. Говорили, что это было самоубийство.

Фридриху Андреасу предстояло стать одним из самых выдающихся мужей в истории: почти за 40 лет их совместной жизни с Лу, до самой своей смерти, он ни разу не пережил физической близости с собственной женой! Именно это было железным условием, поставленным перед свадьбой этой невероятной женщиной. Счастливый жених, правда, легкомысленно принял это условие за “девичьи выдумки” и все ждал, когда же они пройдут, но безрезультатно...

Если бы Лу сохранила обет целомудрия до конца своих дней, страдания Андреаса были бы хоть как-то оправданны, но в один прекрасный день женская природа взяла в ней верх над теориями и рассудком. Лу было уже за тридцать. Первым мужчиной, сумевшим стать для нее именно мужчиной, стал Георг Ледебур, один из основателей Независимой социал-демократической партии Германии и марксистской газеты “Форвартс”, в будущем - член рейхстага.

Несчастный Андреас, узнав о происшедшем, на глазах у Лу воткнул себе в грудь перочинный нож и, терпя адскую боль, смотрел ей в глаза. Она выдержала этот взгляд... Андреас выжил, но проиграл Лу. Отныне ее свобода была ничем не ограничена - она могла ездить, куда и с кем хочет, и делать, что ей вздумается. Видимо, наблюдая за Андреасом, Саломе интуитивно угадала секрет удивительной власти женщины над мужчиной, власти ее глубинной тайны, которая навсегда останется неразгаданной.

Саломе поздно открыла для себя любовь, но, открыв, поняла, что для нее это - животворящий источник. Эрос - то, что заставляет человека соприкоснуться с мощнейшей силой в себе - инстинктом. И Саломе страстно, как все, что она делала, предалась исследованию и эксплуатации этой силы. В списке ее возлюбленных невозможно поставить точку: писатели и философы Шницлер, Гауптман, Теннис, Эббингхаус, Гофмансталь, Ведекинд, режиссер Макс Рейнхардт и так далее, и так далее.

Особая глава в жизни Лу Саломе - роман с выдающимся поэтом Райнером Марией Рильке. Когда они встретились, ему было 21, ей - 35. Рильке поселился вместе с Лу и Андреасом в их скромном доме недалеко от Берлина в Шмаргендорфе. Роман был бурный, но недолгий, он продлился с перерывами немногим более 3 лет, но за этим последовали еще 30 лет переписки и близкой дружбы. Лу оказалась не просто экстравагантной женщиной, а спасительным якорем в его судьбе: поэт страдал от приступов страха и неконтролируемых депрессивных состояний... В Саломе уже тогда проявился специфический талант, который вскоре сделает ее великолепным доктором: она жалела времени на то, чтобы вникнуть в суть душевных переживаний Рильке, бесконечно терпеливо выслушивала его и пыталась вместе с ним понять их причину и смысл и тем самым облегчить его страдания.

В сентябре 1911 года очередной возлюбленный Лу Андреас-Саломе, шведский психоаналитик Пол Бьер, ехал вместе с ней на III конгресс психоаналитиков в Веймаре. Рассказывая своей подруге о том, что такое психоанализ, Бьер никак не ожидал, что встретит с ее стороны такое жадное любопытство. Впрочем, удивляться этому не приходилось. Само появление этого нового направления психологии знаменовало начало эпохи нового времени, а Лу Саломе от макушки до кончиков ногтей являла собой готовый, сформировавшийся продукт оного.

Наука цвела, как никогда, пышно, на рубеже веков возникла квантовая физика, в 1905 году была сформулирована теория относительности... Естественные науки, подкрепленные теорией Дарвина, тоже не отставали. Объективный мир сочли более или менее изученным, неизученным оставался только человек, субъект познания. Если раньше его полагали образом и подобием Бога, то теперь в этом усомнились, и надо было браться за его изучение заново. И новая эпоха делала особый акцент на развитии гуманитарных наук - социологии, экономики, социальной психологии, а также на психоанализе.

Да и сам человек менялся: трещал патриархальный уклад, женщина больше не желала подчиняться, викторианская мораль становилась предметом насмешек. Босоногая танцовщица А.Дункан, которой так восхищалась Саломе, уже будоражила европейское высшее общество своими прозрачными туниками, а ее знаменитые берлинские лекции “О праве женщины на свободную любовь” шепотом пересказывались в гостиных.

Основатель психоанализа З.Фрейд, долгое время разрабатывавший свои идеи в полном одиночестве, к 1902-1903 годам постепенно становится известным, а психоанализ - крайне популярным. А в 1 908 году в Зальцбурге состоялся I Международный психоаналитический конгресс.

Лу Андреас-Саломе почувствовала в идеях Фрейда дыхание свежего ветра, который показался ей не менее радикальным, чем веющий от философии Ницше. Фрейд посмел бросить вызов общественному мнению, возведя сексуальность в доминанту человеческого поведения. Лу Саломе не раз была свидетельницей того, как некоторые видные ученые конфузились, просто произнося саму фамилию Фрейда, словно она было каким-то неприличным словом.

Когда Саломе вошла в круг ближайших учеников австрийского врача, ей был 51 год, сам Фрейд, будучи на 5 лет старше, воспринял ее как 20-летнюю - столько в ней было свежести и энтузиазма. Серебристые волосы, голубые глаза, чудесная кожа, царственная осанка. Злые языки утверждали, что он влюбился в ученицу, во всяком случае, известно, что он посылал ей цветы, провожал до отеля, а если она пропускала очередную традиционную “среду”, нежно ей выговаривал в записочках.

Каждый, кто хотел практиковать психоанализ, должен был непременно поначалу пройти этот процесс сам в качестве анализируемого, чтобы разобраться со своей собственной личностью и ее темными сторонами, иначе говоря - с бессознательным. Лу Саломе и тут сумела отличиться - она оказалась, похоже, единственной из непосредственных учеников Фрейда, кому позволили самой анализа не проходить, но практиковать его с другими в качестве врача-психотерапевта после пары лет интенсивной подготовки и обучения. Многие из фрейдовской “свиты” роптали по этому поводу, но снисходительность Фрейда к Лу не знала границ, ей он прощал любую “ересь”, в то время как других своих учеников и оппонентов, позднее отколовшихся от его школы, он осыпал язвительными колкостями за любое отступление от догмы, то есть от его, Фрейда, понимания. Таким образом, Андреас-Саломе стала одной из первых, если вообще не первой женщиной в этом новом направлении психологии.

Умная Лу, разумеется, ни в коем случае не желала сама выворачиваться наизнанку перед кем бы то ни было, то есть позволять себя анализировать. И вовсе не потому, что она боялась раскрыть какие-то свои тайны. Этого она не боялась. Причина в другом: она была достаточно самоуверенна, чтобы полагать, что и без того всю жизнь занималась самопознанием и самоисследованием и накопила весьма существенный опыт по этой части. Фрейд, между прочим, был знаком с ее книгой “Эротика”, выдержавшей пять переизданий, и считал, что Лу, пусть и несколько с другой стороны, но тем не менее вплотную подошла к его собственным идеям и отчасти подтвердила их.

Согласно Лу Саломе мужчина и женщина - существа различные принципиально, сущностно. Мужчина целиком направлен на внешний мир, он ищет в любви лишь удовлетворения, мгновенной разрядки напряжения, для женщины же любовь - все, “пол разлит по всей плоти ее организма, по всему полю души”, более того, она вообще не существует вне этого. А еще Саломе считала абсурдным стремление женщины уподобиться мужчине, которое она повсеместно наблюдала вокруг.

А как же вы сами? - язвительно спрашивали ее. - Разве вы не избрали мужские профессии - писать, заниматься философией, практиковать психоанализ?

Отнюдь! Нет ничего более смертельного для женщины, чем тягаться с мужчиной в профессиональном успехе. Женщина не нуждается в социальном успехе, она занимается чем-то просто для самораскрытия. Я не избирала никаких мужских профессий и ни с кем не соревнуюсь, эти занятия нашли меня, как солнце находит нуждающийся в его лучах цветок, - с достоинством отвечала Лу.

Трудно себе представить, какую бурю возмущения в феминистских кругах вызывали ее рассуждения. “Госпожа Лу Саломе - антифеминистка! - писала, к примеру, родоначальница теоретического феминизма Хелен Дом. - Мы находим в ее текстах утверждения, которые заставляют встать волосы дыбом у нас, эмансипированных женщин!”

Чем теснее Лу Саломе общалась с Фрейдом, регулярно приезжая к нему в Вену из Геттингена, тем больше он удивлял ее своей, как бы сейчас выразились, невротической расщепленностью. Столь много знавший о человеческих страстях, этот человек в личной жизни был “застегнут на все пуговицы”, корректен, пунктуален и крайне формализован. Он вставал и ложился в одно и то же время, и если больной опаздывал к нему на прием на 10 минут, то это на весь день выбивало его из рабочего графика.

Его личные взгляды на мораль оставались целиком в русле пуританской традиции XIX века. Своим друзьям и коллегам - мужчинам Фрейд мог сколько угодно выдавать желаемое за действительное, но Лу с ее наметанным глазом мгновенно поняла, что он, учивший пациентов справляться с аффектами и не подавлять их, сам был не в состоянии проделать этого с собой. Однажды, как всегда, доктор Фрейд принес ей нарциссы, она приняла их с обворожительной улыбкой, а потом, заставив свои глаза опасно вспыхнуть, провокационно тронула Фрейда за плечо и на мгновение прильнула к нему - он отскочил как ужаленный, его панический взгляд молча молил о пощаде. И тогда Лу окончательно поняла, какой океан подавленных чувств таится в этом сдержаннейшем с виду человеке. Дочь Фрейда Анна, с которой Саломе была дружна, призналась ей, что у отца мучительный страх смерти, граничащий с неврозом, и что на этой почве у него нередко случаются головокружения и даже обмороки.

Лу слушала это с грустью, думая про себя, что вот пример того, когда творение выше творца, когда творец боится собственного создания. Страх любви, как давным-давно уже знала Саломе на собственном опыте и на опыте близких ей людей, всегда имеет изнанкой страх смерти. Это незыблемый психологический закон. Ницше боялся любви и панически боялся смерти, то же - Рильке, то же - и множество других из встреченных ею мужчин. И она думала: а не в этом ли была ее высшая функция в их жизни - сделать им прививку любви против страха смерти?

Особенно много Лу думала тогда о Ницше... Могла ли она ему помочь, если бы осталась с ним тогда, хотя бы на какое-то время? Ведь его смерть была просто чудовищна: несколько лет полного безумия и кончина в 1900 году в психиатрической клинике...

В конце концов, Лу открыла в Геттингене, где она давно уже поселилась с Андреасом, психоаналитическую практику и работала по 10-11 часов в день. Отбоя от пациентов не было, потому что Саломе обладала природным даром слушать и понимать другого человека. Как всегда, она не боялась нарушать самые священные заповеди - в данном случае заповеди своего учителя Фрейда, полагавшего, что психоаналитик ни в коем случае не имеет права вступать в близкие отношения с пациентами даже ради благородной цели научного эксперимента. Саломе же, руководствуясь, как обычно, только собственной интуицией, полагала, что если она этого хочет и пациент этого хочет, то вред просто исключается.

Наступало жаркое, сумбурное и грозное лето 1914 года. 1 августа Германия, в которой жили Лу и Андреас, объявила войну России, где остались ее родные братья с семьями. До них доходят слухи, что сибирский мужик Г.Распутин, “соправитель русского царя”, был едва ли не единственным из советников, кто предостерегал Николая II от войны, предсказывая, что это будет конец России и конец империи. В связи с этим Саломе замечает Фрейду, что “стоило бы прислушаться к Распутину, ибо он единственный не невротик из приближенных к русской власти”.

Трое сыновей и зять Фрейда сражались на фронте. Неизменное ровное спокойствие Лу стало для него почти единственным эмоциональным прибежищем в эти страшные годы. В той войне Саломе не стояла ни на чьей стороне - ни своей родины, ни той страны, где она теперь жила. Она полагала, что войны - это неизбежное зло всей человеческой цивилизации. Люди воюют и убивают друг друга только потому, что война идет внутри каждого из них: разум борется с инстинктом, и эта борьба никогда не может прекратиться. У Саломе появилось множество пациентов, приезжавших с фронта. Они рассказывали ей страшные истории, не зная, что по рождению она русская. Императорская армия к середине войны уже потеряла более 3 миллионов человек убитыми и пленными, русские солдаты вызывали жалость, ибо они были не только плохо экипированы, но и голодали, нередко они выступают со штыками против немецких винтовок...

Может быть, вы вчера убили моего брата, он воюет на стороне русских, - с удивительным спокойствием говорила Лу остолбеневшему пациенту. - Но ведь это не делает нас врагами... У нас только один враг - темная, агрессивная и воинственная часть нашей души. Попробуем же приручить ее.

Наблюдая психологию людей, побывавших в аду военной мясорубки , Лу неожиданно обнаружила, как сама история на ее глазах подтверждает идеи Ницше о том, что страдание обновляет и закаляет. Некоторые ее знакомые и вчерашние пациенты, ставшие солдатами, на полях сражений совершенно излечивались от психических заболеваний, которыми они страдали до войны: истерии, невроза, навязчивых состояний и даже шизофренических приступов.

Боязливый, мягкий Фрейд был в ужасе от “нечеловеческих” прозрений Лу, зато его ученик Карл Густав Юнг, один из величайших психологов XX века, впоследствии подтвердит “психически исцеляющее значение глобальных кризисов”.

Русская революция лишила Лу остатков ее состояния и возможности когда-либо увидеться с родными. Отныне она так и будет жить в их с Андреасом чудесном доме под Геттингеном, где у нее был дикий сад и кабинет в мансарде и где ветви цветущей груши каждую весну врывались прямо в ее окна. Семейная жизнь Андреасов, как всегда, была своеобразной: Фридрих Карл был занят своей наукой, с супругами по-прежнему жила внебрачная дочь Андреаса, Мария, - плод его короткой связи с горничной. В свое время Лу великодушно оставила девочку в их доме и заботилась о ней как о родной дочери. До самой смерти Лу Мария не оставляла свою обожаемую приемную мать. Кроме того, для Фридриха Карла давным-давно стало привычным, что с ними время от времени живет очередной “друг” жены - с каждым из них он оставался ровен и приветлив, и за утренним кофе учтиво обсуждал политические новости. И так до самой своей тихой смерти в октябре 1930 года.

Тем временем жизнь в Европе менялась на глазах. Инфляция 1923 года достигла апогея: если еще недавно один аналитический прием стоил 50 марок, то сейчас это уже 3 000 марок и мало кому это по карману. Лу Саломе все чаще работала бесплатно; изредка через общих знакомых до нее доходили слухи, что семьи ее братьев в Советской России живут в нищете, и она мучилась от невозможности им помочь.

Всю жизнь Лу высокомерничала с политикой, но с приходом Гитлера к власти в 1933 году не замечать творившегося вокруг стало уже невозможно. Манифестации, шествия и митинги молодых фашистов по всем немецким городам, бесконечно звучавшее в ушах “Хайль Гитлер!”, невыносимые выспренные речи о превосходстве арийской расы, набирающий силу антисемитизм...

Однажды к Лу в ужасе прибежала ее приятельница Гертруда Боймер с криками: “Эти черные (имелись в виду нацисты) рыщут по психиатрическим больницам и хотят переписать всех больных шизофренией; говорят, потом их всех уничтожат!” Саломе не поверила, и они кинулись к знакомому главврачу геттингенской клиники. Тот подтвердил информацию - врачи на свой страх и риск прятали от нацистов истории болезни. Излагая свои взгляды на воспитание будущих воинов Третьего рейха, Гитлер уже тогда был предельно откровенен. “Моя педагогика сурова - слабый должен погибнуть!” Вскоре это стало официальной политикой режима: все шизофреники должны быть физически уничтожены.

Началось наступление и на психоанализ. Книги Фрейда в Германии сжигались, к его друзьям и соратникам, как и к психоаналитикам вообще, приходить стало опасно. Лу Саломе, которой было уже за 60, друзья уговаривали уехать из страны, пока не поздно. Вскоре пришла еще одна тревожная новость: сестра Ницше, Элизабет Ферстер-Ницше, вышедшая замуж за нациста Ферстера, состряпала на Лу Саломе донос о том, что она, во-первых, “финская еврейка” и, во вторых, якобы извратила наследие ее брата, которого Элизабет всячески стремилась сервировать властям как духовного отца фашизма. Видно, за столько лет ненависть Элизабет Ферстер к Лу Саломе нисколько не уменьшилась.

Фрау Ферстер собственноручно составила сборник “Воля к власти”, выдержанный в нужном нацистском стиле, в котором она позволила себе сильно отредактировать высказывания философа и выдать за его оригинальное произведение. В 1934 году Гитлер с большой помпой совершил визит в Веймар, где встречался с Ферстер-Ницше и осмотрел архив философа. Годом позже фюрер устроил для скончавшейся хранительницы наследия Фридриха Ницше государственные похороны.

Лу Саломе, будучи в гостях, позволила себе во всеуслышание обозвать Элизабет Ферстер “полоумной недоучкой” и язвительно добавить, что Ницше был таким же фашистом, как его сестра - красавицей. После этих слов гости испуганно переглянулись, а многие поспешили убраться восвояси. А Соломе насмешливо продолжала: “Эта лишившаяся рассудка страна будет с каждым днем все больше нуждаться в таких, как я”, - ни годы, ни ситуация не лишили ее куража. Уезжать из Германии она наотрез отказалась.

В 1905 г. служанка её мужа Андреаса рожает ему дочку. Лу оставляет внебрачного ребёнка в доме, наблюдает за своими реакциями с дотошностью психоаналитика. Через несколько лет она её удочерит. Именно Мари останется с ней у смертного одра.

Лу Андреас-Саломе умерла 5 февраля 1937 года в своем доме под Геттингеном. К счастью, ей не довелось увидеть, что сделало время с ее любимым учителем Фрейдом. В 1938 году фашисты оккупировали Австрию, конфисковав издательство Фрейда, его библиотеку, имущество и паспорт. Фрейд стал фактически узником гетто.

Только благодаря выкупу в 100 тысяч шиллингов, который заплатила за него его пациентка и последовательница принцесса Мария Бонапарт, его семья смогла эмигрировать в Англию. Фрейд был уже давно смертельно болен раком челюсти, и в сентябре 1939 года по его просьбе лечащий врач сделал ему два укола, которые и прервали его жизнь.

Не узнала Лу Саломе, что четыре сестры Фрейда, которых она нежно любила, погибли в немецком концлагере. Не узнала она и того, что в советском концлагере закончили свои дни ее родные племянники и двое ее братьев.

...“Какие бы боль и страдания ни приносила жизнь, мы все равно должны ее приветствовать, - писала Лу Андреас-Саломе в свои последние годы. - Солнце и Луна, день и ночь, мрак и свет, любовь и смерть - и человек всегда между. Боящийся страданий - боится радости”. Ницше не ошибся в своей Заратустре...

«Лу, Рильке, Россия»- так назвали свой двухчасовой спектакль МИРовцы. С самого начала до самого конца артисты и певцы держат зрителя в каком-то торжественном напряжении. Один всплеск эмоций за другим: то зритель становится свидетелем первой встречи юной Лу Саломе с Фридрихом Ницше (Татьяна Лукина и Михаил Чернов), то сцены объяснения в любви 22-летнего Рильке (Артур Галиандин) 37-летней Лу Саломе (Карин Вирц), с его знаменитым гимном любви: «Нет без тебя мне жизни на земле…» , а то вдруг до глубины души растрогают русские народные песни и романсы «Волга-реченька глубока», » В лунном сиянье», «Как сладко с тобою мне быть» в исполнении певицы Светланы Прандецкой, или «Меж крутых бережков», «Ты сидишь одиноко», «Твои глаза зелёные», буквально сыгранные драматическим актёром Сергеем Ивановым под проникновенное сопровождение гитариста Дмитрия Третьяка.

Рильке – Луизе Саломе

Я и слепой тебя увижу,
Я и глухой тебя услышу,
Немой – тебя я буду звать,
Без рук – дыханьем обнимать,
Без ног – на край земли бежать,
Забытый – буду вечно ждать,
Грустить, печалиться, страдать,
Молиться, верить, ликовать
И песни для тебя слагать,
И гимны в честь твою писать.
Я буду сильным, буду грозным,
Я буду мягким и серьёзным.
Я буду нежным, буду мирным,
Весёлым, добрым, тихим, смирным.
Я буду тем, кем ты меня
Увидела, нашла, взяла,
Богиня русская моя,
Душа моя, слеза моя.

Удивительная женщина, достойный, замечательный спектакль, великолепный зритель. Всё совпало в этот вечер, накануне 150-летия нашей легендарной соотечественницы Луизы Густавовны Саломе. А разве могло быть иначе, учитывая тот факт, что первая встреча Лу с Рильке состоялась в Мюнхене, на Шеллинштрассе, где 20 лет назад родилось общество МИР, одной из главных целей которого является поиски соприкосновений русской и немецкой культуры и бережное отношение к ним.

Женщина загадка - Лу Андреас-Саломе

Лу Саломе

Лу Саломе , Лу фон Саломе, Лу Андреас-Саломе, Луиза Густавовна Саломе (Lou Andreas-Salomé; 12 февраля - 5 февраля ) - известная писательница, философ, врач-психотерапевт немецко-русского происхождения, деятель культурной жизни Европы к. XIX - нач. ХХ вв., роковая женщина, оставившая след в жизни Ницше , Фрейда и Рильке .

Биография

Родилась в Санкт-Петербурге. Дочь генерала Густава фон Саломе, младший ребёнок в семье, имела пять старших братьев. Как и все её братья, С. училась в старейшей немецкой школе города - Петришуле с по год. В семья теряет отца, Густава Саломе. Первая любовь 17-летней девочки, голландский пастор Гийо, читавший лекции в Петербурге, сокращает «Луизу» до «Лу» - имени, которому суждено прославиться. В г. в сопровождении матери едет в Швейцарию, слушает университетские лекции - как и многие другие русские девушки того периода (в Российской империи в тот период не существовало высшего образования для женщин).

В связи со слабым здоровьем переезжает в Рим, где попадает в кружок Мальвиды фон Мейзенбух, приятельницы Гарибальди, Вагнера, Ницше, воспитательницы дочери Герцена . Один из посетителей этого салона, друг Ницше, философ Пауль Реё (Paul Rée) знакомится с Лу Саломе. Они чувствуют духовное единство. Девушка предлагает ему проект создания своеобразной коммуны с целомудренным житием, в которую бы входили молодые люди обоих полов, желающие продолжить образование. Она предлагает снять дом, где у каждого была бы своя комната, но у всех - общая гостиная. Немец Реё идеей воодушевлен, но все же просит Лу выйти за него замуж. Она отказывается, она хочет быть только его другом. С коммуной ничего не выходит. Они путешествуют, посещают Париж, Берлин.

Отношения с Ницше

В г. Реё знакомит Саломе со своим другом Ницше , который покорен и её интеллектом, и красотой. На свет появляется их дружеская «троица», занимающаяся интеллектуальными беседами, сочинениями и путешествиями. Впрочем, Ницше тоже просит её руки, и тоже получает отказ. Вопрос о сексуальных отношениях между ними остаётся достаточно неоднозначным. Примерно в это время 21-летняя Саломе фотографируется вместе с Реё и Ницше, запряженными в повозку, которую она погоняет кнутом. Ницше говорил, что она - самая умная из всех встреченных им людей и, говорят, использовал её черты в «Заратустре ». На её стихи Ницше написал музыкальную композицию «Гимн к жизни». Но сестра Ницше Элизабет занимает резко агрессивную позицию по отношению к девушке, возникает конфликт, и вместе с Лу остаётся один Реё. Ницше умирает через 18 лет (25 августа г.) в психиатрической клинике, так ни разу в своей жизни не женившись.

В 1886 г. Саломе знакомится с Фридрихом Карлом Андреасом (Friedrich Carl Andreas), университетским преподавателем, занимающимся восточными языками (турецкий, персидский). Фридрих Карл Андреас был на 15 лет старше Лу и твердо хотел сделать ее своей женой. Чтобы показать серьезность своих намерений, он предпринимает попытку самоубийства на ее глазах (вонзает себе в грудь нож). После долгих раздумий Лу соглашается выйти за него замуж, но с одним условием: они никогда не вступят в сексуальные отношения. В течение 43 лет, прожитых вместе, как утверждают биографы, тщательно изучившие все её дневники и личные документы, этого так никогда и не случилось. В 1901 г. погибает Пауль Реё в горах, без свидетелей. Невыясненным остается, был ли это суицид или несчастный случай.

Наконец, она все-таки вступает в очевидную интимную связь с мужчиной. Это оказался Георг Ледебур, один из основателей социал-демократической партии в Германии и марксистской газеты «Форвартс», в будущем - член рейхстага, с которым она познакомилась в г. Утомившись скандалами и от мужа (который пытается покончить с собой) и от любовника, Лу бросает их обоих и в 1894 г. уезжает в Париж. Там одним из её многочисленных любовников становится писатель Франк Ведекинд . Несмотря на многочисленные предложения руки и сердца она никогда не помышляла о разводе и всегда первая бросала мужчин. Её литературная деятельность приносит ей известность.

Отношения с Рильке

В 1897 г. 36-летняя Саломе знакомится с начинающим поэтом, 21-летним Рильке . Она берет его в две поездки по России (1899, 1900), учит его русскому языку, знакомит его с психологизмом Достоевского и Толстого. Рильке, как и многие другие возлюбленные Лу, живёт с нею и Андреасом в их доме. Он посвящал ей стихи, по её совету поменял своё «женственное» имя - «Рене» на более жёсткое - «Райнер», его почерк меняется и становится практически неотличимым от её манеры писать. Через четыре года Лу уходит от поэта, т.к. он так же, как и многие ее любовники до него, хотел, чтобы она подала на развод. Рильке говорил, что без этой женщины он никогда бы не смог найти свой жизненный путь. Друзьями они останутся на всю жизнь. До самой его смерти в 1926 г. бывшие любовники переписывались друг с другом.

В 1905 г. служанка её мужа Андреаса рожает ему дочку. Лу оставляет внебрачного ребёнка в доме, наблюдает за своими реакциями с дотошностью психоаналитика. Через несколько лет она её удочерит. Именно Мари останется с ней у смертного одра.

Отношения с Фрейдом

В 1911 г. Лу принимает участие в работе Международного психоаналитического конгресса в Веймаре, знакомится с Фрейдом . Они становятся друзьями на следующую четверть века. Фрейд, со свойственной ему чуткостью, не заявлял на неё собственнические претензии, что и не привело к обычным для неё разочарованиям в мужчинах. Впрочем, ей уже было 50. Лу Саломе овладевает психоанализом. Она входит в круг его ближайших учеников. Её нашумевшая книга «Эротика» выдержала в Европе 5 переизданий. В соавторстве с Анной Фрейд она задумывает учебник о детской психике. С 1914 она начинает работать с больными, оставляя ради науки беллетристику (ею написано порядка 139 научных статей). Поселившись вместе с мужем в Гёттингене , она открывает психотерапевтическую практику и много трудится.

Скончалась в 1937 г. Сразу после её смерти в Гёттингене, её библиотека была сожжена нацистами.

Произведения

• Im Kampf um Gott (1885) - «Битва за Господа»
• Henrik Ibsens Frauengestalten (1892)
• Friedrich Nietzsche in seinen Werken (1894) - «Фридрих Ницше в зеркале его творчества»
• Ruth (1895) - повесть «Руфь»
• Aus fremder Seele (1896)
• Fenitschka. Eine Ausschweifung (1898) - повесть «Фенечка»
• Menschenkinder (1899) - сборник рассказов «Дети человеческие»
• Im Zwischenland (1902)
• Ma (1904)
• Die Erotik (1910) - «Эротика»/«Эротическое»
  • Глава из книги: «Мысли о проблемах любви»
• Rainer Maria Rilke (1928) - «Райнер Мария Рильке»
• Mein Dank an Freud (1931) - «Благодарность Фрейду»
• In der Schule bei Freud - Tagebuch eines Jahres - 1912/1913 (1958) - «В школе Фройда»
• Lebensrückblick - Grundriß einiger Lebenserinnerungen (1994) - «Моя жизнь»/«Прожитое и пережитое»
  • Глава из книги: «Опыт дружбы»
• Sigmund Freud - Lou Andreas-Salomé: Briefwechsel (1966). Переписка Фрейда и Саломе
• Rainer Maria Rilke - Lou Andreas Salomé: Briefwechsel (1952). Переписка Рильке и Саломе
• «Als käm ich heim zu Vater und Schwester» Lou Andreas-Salomé - Anna Freud: Briefwechsel (2001). Переписка Анны Фрейд и Саломе
• Le diable et sa grand-mère (1922). Перевод и примечания Pascale Hummel (2005)
• L’heure sans Dieu et autres histoires pour enfants (1922). Перевод и примечания Pascale Hummel (2006)

Одной из таких выдающихся и удивительных личностей является Лу Андреас Саломе или Луиза Густавовна Саломе (с ударением на последний слог), дочь царского подданного, немца по крови, Густава Фон Саломе, родившаяся 12 февраля в Санкт-Петербурге .

Несмотря на германское происхождение, она всю жизнь считала себя русской и звалась на русский же манер – Лелей. Ее отец был очень уважаемым при царском дворе человеком, и ему после участия в подавлении польского восстания Николаем ll было пожаловано русское дворянство с правом наследования. Луиза оказалась в этой семье самой младшей, пятой по счету, и единственной девочкой. Их семья являлась образцом дружественности и вдобавок ко всему, веротерпимости. Слуги в семействе Саломе имелись самых различных национальностей и вероисповеданий, но сама Луиза отчего-то быстро пришла к выводу, что Бога нет. И дело было даже не в симпатии к революционным движениям и склонности к бунтарству. Нет, к этой странной мысли она, дочь прилежных католиков пришла сама по себе. Если Бог есть, как он может допускать смерть любимых людей? Куда он смотрит?

Конечно же, ее образованию родители уделили немало внимания. С 1874 по 1878 Луиза обучалась в старейшей немецкой школе в Санкт–Петербурге - Петришуле, а после была отправлена в Швейцарию. Впрочем, в Санкт-Петербурге, еще до отправки заграницу, Луизе случилось встретиться с молодым голландским пастором Гийо. Он читал лекции и был влюблен в умную, красивую девушку с необычным взглядом на жизнь. Он сократил ее имя до «Лу», и даже предложил ей стать его женой. Но получил отказ. И Лу уехала в Швейцарию. Там девушка поправляла слабое здоровье и продолжила обучение. Она слушала университетские лекции, ведь в России на том этапе не было высшего образования для женщин. И не удивительно, что вольный дух Европы целиком и полностью захватил эту пылкую юную особу. Она едет в Рим, где вступает в кружок Малькиды фон Лийзенбух, которая была хорошей приятельницей Гарибальди, Ницше, Вагнера и воспитательницей дочери Герцена. В этом кружке собирались самые образованные люди Европы того времени, и многие из них были женщины. Конечно, это были женщины крайне эмансипированные. На собраниях читались труды Иогана Бахофена, ученого историка, автора труда «Материнское право», повествующего о том, что задолго до патриархального строя был матриархат, а также документы средневекового врача, философа и чернокнижника Корнелия Ариппы Нетсегеймского «О несравненном превосходстве женского пола над мужским». Его теория была построена на том, что Адам, будучи сотворен первично, вышел неудачно и тогда Создатель сделал Еву, и все совершенство досталось ей, а также, что мужчина, несомненно, более близок к миру животных, и от этого происходят его грубость и собственнический инстинкт. Впрочем, Саломе хоть и была всецело за равноправие полов, но не разделяла стремления тех женщин, что пытались уподобиться мужчинам. А таких вокруг было очень и очень много. Ее кумиром была Айседора Дункан, танцевавшая перед огромной аудиторией в полупрозрачном трико, но никак не мужиковатые дамы, пытавшиеся отрицать свое женское естество. Ее мнение на сей счет послужило толчком для возмущения в феминистских кругах, где ее прозвали «антифеминисткой» и стали всячески порицать.

Лу на многих производила сильное впечатление. Все началось с ее знакомства с Паулем Рее, философом и другом Ницше. Они сходятся на почве особого взгляда на жизнь и на отношения. Лу предлагат создать общину для молодых людей, нацеленных на получение знаний, которые будут жить в отдельных комнатах с общей гостиной. Лу интересует получение знаний и целомудренные отношения. Однако, вся эта идея оказывается утопией: Рее влюбляется в свою очаровательную подругу и делает ей предложение. Лу отказывает, и они отправляются в совместное путешествие по Европе. Вскоре Рее знакомит Лу с Ницше. На тот момент ему было 38 лет, он был болен, разочарован и разбит, и вовсе не был великим. Величие, как это часто бывает, настигло его в могиле, а не при жизни. Ницше жил в Швейцарии и пытался излечить свои душевные и физические болезни. Появление «молодой русской» (именно так он называл ее в своих письмах) потрясло его до глубины души. Девушка поразила его своим умом и красотой. С ней он говорил на равных, их размышления были почти идентичны. Своему другу Питеру Гасту Ницше так писал о Саломе: «Она резкая как орел, сильная как львица и при этом очень женственный ребенок… кроме того, у нее невероятно твердый характер и она точно знает, чего хочет, не спрашивает ничьих советов». Считая Лу самой умной, Ницше использует ее черты в «Заратустре» и пишет на ее стихи композицию «Гимн к жизни».

Какое-то время Ницше, Рее и Саломе дружили втроем. Была сделана фотография, где Лу правит тележкой, запряженной двумя ее товарищами. Однако и этому союзу суждено было распасться – Ницше захотел, чтобы Лу стала его женой. Лу вновь говорит «нет». Ситуацию осложняет плохое отношение сестры Ницше Элизабет к Саломе, в результате чего возникает конфликт, и Лу вместе с Рее уезжает прочь. Ницше умер через 18 лет в психиатрической лечебнице, так ни разу и не женившись. А Луиза как-то неожиданно для всех и, возможно, для самой себя, выходит замуж. За человека, который старше ее на 15 лет. Его звали Фридрих Карл Андреас и был он преподавателем восточных языков. Впрочем, брак был гражданским. Лу, отвергнув христианство, отвергла и все обряды, связанные с этой религией. С мужем она прожила 43 года. Странными были эти отношения, ведь одним из главных условий вступления в них со стороны невесты было полное отсутствие физической близости между супругами… Зато все любовники Лу имели свободный вход в их дом, а служанка родила дочь от Фридриха Карла. Надо заметить, что Лу к этому ребенку отнеслась крайне доброжелательно и девочка Мария впоследствии удочеренная, была единственной, кто стоял у смертного одра Лу Андреас Саломе…

Вскоре после брака с Андреасом, при странных обстоятельствах в Альпах погибает Пауль Рее. Были все основания подозревать, что это – самоубийство. Говорят, Рее тяжело перенес разрыв с Саломе. Возможно, безнадежно влюбленный философ просто не смог смириться с тем, что Лу досталась кому-то еще, и решил свести счеты с жизнью. Сама же Луиза тем временем заводит еще одно знакомство. Георг Ледебур, один из лидеров зарождающегося социально-демократического движения в Германии, редактор марксистской газеты Форвартс и будущий член Рейстхага, пленил Саломе так крепко, что через 2 года после знакомства с ним она оставляет своего мужа. И уезжает с любовником в Париж. Впрочем, здесь все быстро заканчивается, ибо Саломе влюбляется в молодого писателя-экспрессиониста Франка Ведекинда. Саломе бросает мужчин, оставляя разбитые сердца, и занимается литературной деятельностью, которая приносит ей немалый успех. Ее произведения хвалят ведущие коитики Европы, пред ее умом преклоняются тысячи человек. Самыми нашумевшими стали повести "Руфь", сборник рассказов "Дети человеческие", "Переходный возраст", роман "Ма", а так же написанная в 1910 году по просьбе хорошего приятеля, философа Мартина Бубера, книга "Эротика".

Будучи 36 лет от роду, Лу знакомится с молодым поэтом - Рильке. Он страдает приступами внезапного страха и неконтролируемыми депрессиями. Он молод и неуверен в себе, живет в доме мужа Лу и постепенно перенимает ее манеру писать. Она берет его с собой в поездки по России, учит русскому языку, и Рильке проникается мыслями великих русских классиков и неудержимой симпатией к русской культуре. Особенный интерес у него вызывает психоанализ Достоевского. Рильке безраздельно влюблен в Лу. Он посвящает ей стихи, внемлет всем ее советам, вплоть до изменения имени - с Рене на Райнера. Этот роман заканчивается, как и многие другие - Лу бросает Рильке из-за того, что тот требует развода ее с мужем и хочет быть с ней. Они расстаются, но их дружба будет длиться долго - вплоть до смерти Рильке в 1926 году...

В 1911 году состоялось еще одно судьбоносное знакомство в жизни этой удивительной женщины. Она, слишком молодая духом для старых устоев и правил, неудержимо рвется вперед, за новыми знаниями. Психоанализ - это то, что ее заинтересовало. И вот, Лу становится одной из участниц Международного Конгресса по психоанализу в Веймаре. Здесь-то она и знакомится с Зигмундом Фрейдом. Он с радостью принял ее в круг своих учеников. Для Лу психоанализ был новым веянием, свежим ветром в застарелом мире. А для Фрейда свежим ветром стала сама Лу. Она для него навсегда осталась загадкой, так и не позволившей "проанализировать" себя. Фрейда удивил тот факт, насколько схож оказался подход к человеческой психологии у него и Лу. А ее не менее сильно удивило, что этот человек, возведший сексуальность превыше всего, на самом деле ужасно стеснителен, если не сказать хуже. Фрейд пытался помочь многим, но по образу сапожника без сапог, был абсолютно бессилен перед самим собой. Как сказала Лу, глядя на Фрейда: "Творение выше творца". Ходили слухи, что Фрейд был влюблен в нее. Скорее всего, так оно и было. Но подтверждений тому вряд ли можно найти - слишком уж тих и скромен оказался Великий Зигмунд в проявлении чувств.

Наступило грозное лето 1914 года. 1 августа Германия, в которой жила Лу и ее муж, объявила войну России, где жили ее братья и прочая родня. С одной стороны сражались сыновья и зять Фрейда, с другой - братья Лу. Она не занимала ничью сторону, считая войну ужасным, но неизбежным явлением в истории человечеств, борьба разума с инстинктом. Она стала помогать людям преодолевать психологические травмы, полученные на войне, а кого-то наоборот лечила сама война. По ряду наблюдений было ясно, что в экстремальной ситуации излечиваются такие психические недуги как невроз, истерия. Война меняла людей. Кого-то - в лучшую сторону, кого-то - в худшую. Фрейд был сильно против этой "терапии войной", считая это ужасно негуманным методом. Но его ученик, Карл Густав Юнг рьяно поддерживал Лу Саломе.

Между тем, старый мир рушился. Неумолимо и как-то трагично нелепо. Революция в России лишила Лу возможности общения с родными, а родных - всего состояния, приход Гитлера к власти в Германии превращает жизнь в этой стране в сущий ад. Гитлер издает приказ об истреблении больных шизофренией, сестра Ницше стряпает на Лу донос в котором обзывает ту "финнской еврейкой", попутно утверждая что Ницше был пророком фашизма. Себе фрау Ницше таким образом обеспечила государственные похороны с почестями, а брату - недобрую славу идеолога жестокого режима.

Несмотря на все лишения, Лу не покидает Германию. Фрейд умер в гетто, а его четыре сестры погибли в концлагере. В советском концлагере были замучаны ее братья и племянник. Лу писала: "Какие бы боль и страдания не приносила жизнь, мы все должны ее приветствовать. Солнце и Луна, день и ночь, мрак и свет, любовь и смерть, а человек - всегда между. Боящийся страданий боится радости."

Лу Андреас Саломе была невероятно многогранной женщиной. Она многих любила, но правила ею только Свобода. Про нее говорили, что она - воплощение идеологии Ницше, а кто-то назвал ее "совершенным воплощением зла". Но имеем ли мы право судить о том, была ли она злом? Она не хотела оставлять о себе никакой памяти. И даже ее могилу сейчас очень трудно найти, ведь на сером камне нет даже имени и фамилии. Последними словами в ее жизни были: "Всю жизнь я училась, работала... И для чего?".

Наверное, для того, чтобы остаться в памяти людей навсегда.

Саломе-Андреас Лу

(род. в 1861 г. - ум. в 1937 г.)

Выдающаяся женщина, стоявшая у истоков психоанализа, автор двадцати художественных произведений и 120 критических статей и трактатов, книги «Эротика», а также воспоминаний «Прожитое и пережитое». Любимая женщина философов Ницше и Рэ и поэта Рильке.

Бытует мнение, что мужчины обращают внимание на красивых женщин и предпочитают жениться на глупых. Умные дамы, презрительно именуемые «синими чулками», остаются в одиночестве, втайне мечтая о любви и семье. История жизни Лу Саломе опровергает эти постулаты, в который раз доказывая, что у каждого правила всегда есть исключения.

Наконец-то в 1861 г. обрусевший полунемец-полуфран-цуз Густав фон Саломе мог сказать о себе, что он абсолютно счастлив. К 54 годам он сделал неплохую карьеру при дворе Александра II, дослужившись до генеральского чина и дворянского звания. Дом его был богат и выходил окнами на Зимний дворец. В нем, с присущей немецким женщинам аккуратностью, заправляла его 40-летняя супруга Луиза, осчастливившая мужа шестью сыновьями, а теперь подарившая долгожданную дочь. Девочку нарекли именем матери, но в семье называли Лелей, Лелечкой. Она росла окруженная любовью родителей и преданной дружбой братьев. Маленькая принцесса среди своих рыцарей. Ее баловали, ею восторгались, но Луиза не стала капризной кокеткой или зловредным сорванцом. Вслед за братьями она тянулась к знаниям, много читала, свободно владела французским и немецким языками, а вот русский знала похуже. Девочку интересовало все: культура, философия, политика. С подругами ей было скучно - у них на уме одни флирты и развлечения. Поэтому с отцом и братьями она была связана не только родственными, но и духовными узами. Общение с ними сформировало ее представление о мире, населенном мужчинами-защитниками, мужчинами-братьями. Позже Луиза скажет: «Весь мир казался мне населенным братьями».

Луизе исполнилось 17 лет, когда умер отец. Мир изменился. В образовавшуюся пустоту хлынули неуверенность и сомнения. Обуреваемая чувством непоправимой утраты, она бродила по Петербургу и однажды зашла в часовню голландского посольства. Пастор Гийо вел службу необычно. Его оригинальная, психологическая и философская трактовка Библии нашла глубокий отклик в душе Луизы. Она обратилась к нему за советом, и он стал ее духовным наставником. Пастор Гийо, человек образованный и интеллектуальный, открыл перед девушкой глубины философских мыслей Руссо, Канта, Спинозы. Юная барышня поразила его четкостью восприятия и рационально-философским складом ума, свойственными обычно людям, умудренными жизненным опытом. В течение двух лет их серьезные занятия перемежались доверительными личными беседами. Вскоре пастор почувствовал, что он не только покорен умом Луизы, но и влюблен. Его не смущала ни разница в возрасте (а ведь ему 42 года), ни то, что он женат и воспитывает двоих детей. Пастор готов был развестись и просить руки своей юной наставницы.

Мать Луизы, ничего не подозревающая о тайных занятиях дочери, пришла в ужас от такой перспективы. Но завороженно ловить каждое слово наставника и позволять нежно называть себя Лу (он не мог произнести домашнее имя Леля правильно) вовсе не означало, что девушка собирается замуж. Она прагматично, без ореола романтики и сентиментальности смотрела на жизнь и понимала, что, связав себя брачными узами, лишится свободы. Независимость женщины в семье - понятие нереальное, а Луиза фон Саломе не собирается попасть в кабалу. Она ожидала получить от контакта с мужчиной только интеллектуальное общение и дружескую привязанность. Пастора эти требования не устроили, и разрыв оказался неизбежным. В память о своей «первой большой любви» Саломе оставила за собой имя Лу, с которым она и вошла в историю.

Юной интеллектуалке, оставшейся без наставника, было необходимо продолжить учебу. В России XIX в. получить серьезное образование женщина не могла, и в 1880 г. Лу вместе с матерью поехала в Швейцарию. В Цюрихском университете она становится слушательницей философско-теологического факультета и параллельно посещает лекции по истории искусств. Два года спустя Саломе из-за слабых легких переезжает в Италию и обосновывается в Риме. Лу сразу становится своей в кружке интеллектуалов, сплотившемся вокруг Мальвиды фон Мейзенбух. Эта добрая неординарная женщина принимала в своем салоне многих европейских знаменитостей и покровительствовала многообещающей молодежи. Здесь велись интереснейшие дискуссии на разнообразные темы, и всеми были отмечены недюжинный ум и чрезвычайная восприимчивость «молодой русской».

Пленила Лу и 32-летнего философа-моралиста Пауля Рэ. Ее красота не обладала совершенной классической чистотой, но это делало девушку еще обаятельней, а нестандартное для женщины отношение к наукам, семье и браку и вовсе выделяло из толпы сверстниц. Лу обращалась с мужчинами на равных: слушала, спорила, доказывала, отстаивала и опровергала. Никакого кокетства и лукавства. Открытость мыслей, чувств и симпатий. Пауль безумно влюбился. Идея Саломе снять дом, «наполненный цветами и книгами», и зажить в нем молодежной коммуной показалась ему интересной и многообещающей. Лу увлеченно описывала, что у каждого мужчины или женщины будет своя комната для работы, свободное же время все будут проводить в общей гостиной, а объединит всех дружба и интеллект. Рэ соглашался на все, так как надеялся на большее. Узнав, что мать Саломе вскоре возвращается в Россию (повлиять на дочь она не могла и только следила за ее гардеробом), он попросил руки ее дочери, но разгневанный ответ получил лично от Лу. Девушка ищет друзей, единомышленников, братьев по духу, но не женихов. Чтобы не потерять любимую, Пауль вынужден был остаться рядом на ее условиях.

Стараясь притупить все подозрения, Рэ написал своему другу Ницше и пригласил приехать в их интеллектуальную коммуну. Звала его и Мальвида Мейзенбух. Зная о желании Фридриха Ницше найти «хорошую жену», она расписала ему тонкий ум, богато одаренную натуру, отважный характер, непримиримость исканий и убеждений мадмуазель Саломе. Да и сама Лу после разговоров и прочтения книг «очень сурового философа» с воодушевлением ожидала встречи. Девушка предчувствовала, что с этим человеком она готова разделить его судьбу.

Их представили друг другу в соборе Св. Петра. Он говорил - она внимала. Ее взгляды, жесты, редкие фразы подтверждали общее мнение: Лу именно тот человек, который способен понять одинокого философа и скрасить его жизнь. 42-летний Ницше влюбился, но не находил в себе мужества признаться в своих чувствах. Он не придумал ничего лучшего, чем попросить Пауля Рэ сделать предложение от его имени, а сам сбежал в Базель, где рассказывал друзьям, что в его судьбе появилась женщина и наполнила радостью все существование. Вернувшись, Ницше неожиданно для себя получил отказ. Не доверяя Рэ, Фридрих сделал повторное предложение, теперь уже лично, и снова: «Нет». Лу говорит об отношениях, основанных на духовной близости, с излиянием чувств при обсуждении философских, литературных и других тем, но без намека на интимность.

Однако Ницше, так же как и Пауль, не терял надежды на будущую взаимность. Их троица будоражила общественное мнение, но своенравную Лу это не беспокоило. Чтобы избежать ненужных слухов, она познакомилась с матерью Пауля и сестрой Фридриха. Им было интересно втроем, они много путешествовали и общались. Под впечатлением знакомства с Саломе у Ницше возник замысел необычного романа «Так говорил Заратустра», и исследователи его творчества предполагают, что именно Лу стала прообразом главного персонажа. А девушка, попав «под неизбежное очарование», исходившее от Ницше, открыла у себя писательский дар. Эта дружба, если забыть о влюбленности двух философов, носила исключительный характер, и позднее размышления о столь неординарных отношениях легли в основу трактата «Опыт дружбы».

Крах утопического проекта о дружбе между мужчиной и женщиной поздно или рано должен был наступить. Но причиной разрыва послужила всего лишь обычная шуточная фотография, идея которой принадлежала Ницше. Фридрих и Пауль запряглись в повозку, на которой восседала Лу с вожжами и кнутом, подгоняя двух знаменитых философов и скорчив при этом умилительную рожицу. За их спинами возвышалась гора с символическим названием Юнгфрау - девушка, девственница, символизирующая неприступность Саломе. У сестры Ницше не хватило чувства юмора оценить эту затею. Она начала планомерную атаку на брата, возбуждая его подозрительность и ревность к Паулю, и настраивала против Лу общих друзей. Ницше долго сопротивлялся нападкам и продолжал верить, что слова «Гимна жизни», который Саломе посвятила ему, свидетельствуют о любви: «Я люблю тебя, увлекательная жизнь, как только друг может любить друга; я люблю тебя, когда ты даешь мне радость или горе, когда я смеюсь или плачу, наслаждаюсь или страдаю; покидая тебя, я буду страдать и уеду от тебя с тем же чувством горя, какое испытывает друг, вырываясь из объятий друга. Если у тебя даже не останется для меня больше радости, пусть! Мне останется твое страдание».

Но подозрения, подкрепленные излишней эмоциональностью и непримиримостью с гордой непреклонностью девушки, все же свели дружбу на нет. В прощальном письме Ницше звучит много упреков: «Я думаю, что никто так хорошо и так дурно, как я, не думает о вас. Не защищайтесь; я уже защищал вас перед самим собой и перед другими лучше, чем вы сами могли бы сделать это. Такие создания, как вы, выносимы для окружающих только тогда, когда у них есть возвышенная цель. Как в вас мало уважения, благодарности, жалости, вежливости, восхищения, деликатности… Но я еще не вполне разочаровался в вас, несмотря ни на что; я заметил в вас присутствие того священного эгоизма, который заставляет нас служить самому высокому в нашей натуре. Я не знаю, с помощью какого колдовства вы, взамен того, что дал вам я, дали мне эгоизм кошки, которая хочет только одного - жить…» Отъезд Ницше в 1884 г. был похож на бегство. Десять лет спустя Саломе написала одну из первых книг о гениальном философе «Фридрих Ницше в своих произведениях».

Пауль Рэ остался рядом с Лу, но она по-прежнему относилась к нему как к другу. Весть о том, что Саломе выходит замуж, была для него невыносима. Гибель Рэ в горах при странных обстоятельствах больше напоминала самоубийство.

Кто же сумел наложить брачные оковы на «свободолюбивую» Саломе? Этим «счастливчиком» оказался 40-летний профессор-иранист, потомок армянских князей, проведший детство на Яве и впитавший в себя две культуры - западноевропейскую и восточную. Фридрих Карл Андреас, получив, как и все воздыхатели, отказ, недолго думая, на глазах у потрясенной женщины вонзил себе в грудь нож. Брак состоялся в 1887 г., но к своему телу законного супруга Лу не подпустила. Она твердо продолжала отстаивать свое право выбора: женщина должна любить, испытывать оргазм, рожать и воспитывать ребенка только осознанно, исходя из своих желаний. Эти идеи легли в основу ее будущей книги «Эротика», которая была переведена на несколько европейских языков и выдержала пять переизданий. Эта нашумевшая книга стала настоящим бестселлером.

Казалось бы, что может рассказать об эротике Саломе, которая в течение всех лет совместной жизни отказывала в половой близости мужу и категорически не хотела становиться матерью. Но ее сексуальность была разбужена Георгом Ледебургом, известным политиком и будущим депутатом парламента, с которым она познакомилась в 1892 г. в Берлине. Лу не устояла перед его обаянием, сердечностью и нежностью. Он с мужской твердостью и чувственностью разбудил в Саломе импульсивную, эмоциональную женщину. Лу почувствовала свою полноценность, наконец-то соединив интеллектуальную свободу с сексуальной. Она была настолько поражена нахлынувшими эмоциями, что решила развестись с мужем и выйти замуж за Георга. На этот раз Андреас был категорически против: он не хотел терять пусть строптивую, но любимую им женщину. Лу оказалась в западне между двумя мужчинами и решила этот вопрос радикально - оставила обоих и в 1894 г. уехала в Париж. Теперь она полностью раскрепощена и привлекает к себе мужчин не только своим оригинальным умом, но и импульсивным, эмоциональным, провокационным женским поведением. По многочисленным связям Лу в течение этого десятилетия можно изучать географию. В Париже ее любовником становится драматург Франк Ведекинд, в Вене - Ричард Бир-Ходоман, в России - доктор Савелий. Не остаются забытыми и писатели Артур Шницлер, Герхарт Гауптман и многие другие. И всегда это люди неординарные, с богатейшим творческим потенциалом - их Саломе, что называется, нутром чуяла и выделяла из толпы своих поклонников. И где бы Лу ни появлялась, вокруг нее сразу же образовывался круг из интеллектуалов, людей искусства, очарованных ее красотой, неповторимым обаянием и умом.

Так Саломе притянула на свою орбиту в 1897 г. Рене Мария Рильке. (Это потом по желанию Лу он сменит имя на более мужественное Райнер.) Эта женщина словно шагнула к нему «из мира красоты», о котором он грезил. 35-летняя Саломе была в расцвете своих интеллектуальных и сексуальных сил, и юный начинающий поэт двадцати одного года прикипел к ней душой. Шквал сердечных излияний ошеломил ее, она ощутила, что эта «любовь встретилась на ее пуги как нечто само собой разумеющееся» и что юноша стал ее «первым истинным переживанием». Обладая необыкновенно тонким художественным вкусом, серьезно занимаясь историей, философией, религией и литературой (повести «Руфь», «Фенечка»), Саломе стала для Рильке тем мощным катализатором, который заставил во всей полноте раскрыться его богатейшие возможности. «Для Рильке, которому повседневная жизнь столь часто внушала страх, который не очень прочно стоял на земле, а, скорее, парил в воздухе или обретался в иной реальности, Лу означала твердую почву под ногами, опору и связь с действительностью. Ее жизнелюбие и жизнерадостность, ее беззаботность и уверенность в себе для него - своего рода душевная терапия. Лу была для него той питательной почвой, в которой он мог пустить корни и пойти в рост».

А Саломе, благодаря юному возлюбленному, впервые смогла раскрыть весь спектр своих дарований: была ему возлюбленной, другом, матерью, наставницей и личным психотерапевтом.

«Была ты мне ближе и больше, чем мать,

Другом была - по-мужски настоящим,

Женою - другой такой не сыскать,

Но милым ребенком бывала ты чаще.

Нежнее тебя я людей не встречал

И тверже, когда меня жизни учила.

Ты небом была мне, началом начал.

Ушла ты - и бездна меня поглотила».

Влюбленные сняли домик на окраине Берлина и первое время жили как муж с женой, а затем перебрались в дом ее мужа Андреаса. Райнер возился вместе с Лу на кухне и увлеченно изучал русский язык, покоренный ее рассказами о России. Часто Саломе тяготилась их отношениями. Она привыкла жить в радости, рядом, но не вместе, и «как кошка, которая хочет гулять сама по себе» (недаром Ницше называл ее эгоизм «кошачьим»). Ее раздражала эмоциональная неустойчивость и взвинченность Рильке и пугали страстные признания: «Оставайся со мной, иначе я не смогу жить».

Чтобы немного отдалить поэта от себя, она отправляет его в Италию (1898 г.) изучать искусство, но ему плохо без Лу и печальные «Песни девушек» и «Флорентийский дневник», который он вел специально для нее, явственно свидетельствуют о его подавленности и надеждах на встречу.

«Не видя тебя, я блуждаю во мгле,

Я, словно слепой, бреду по земле.

И дней сумасшедшая толкотня -

Как занавес, скрывший тебя от меня.

Я смотрю на него: не взовьется ли он,

Не объявится ли моей жизни закон,

Моей жизни смысл, моей жизни струя,

Но она же - погибель моя…»

Затем Саломе и Рильке дважды побывали в России (1899, 1900 гг.). Первый раз они поехали вместе с Андреасом, а второй - путешествовали вдвоем. Лу показывала Райнеру страну своего детства, знакомила его с глубоко психологической культурой, организовывала встречи с писателями и художниками. Россия становится для поэта второй родиной: «Чем должен я России? Она сделала из меня то, что я есть…» - и добавляет, что без Саломе: «…никогда не смог бы найти свой жизненный путь». Результатом их связи, продлившейся четыре года, стал один из совершеннейших стихотворных сборников Рильке «Часослов», а Лу вдохновилась на написание самого известного своего романа «Родинка».

Вернувшись в Германию, Саломе рассталась с поэтом. Она устала от его экзальтации. Уравновешенная натура Лу не выдерживает обрушившейся на нее любви другого человека. Для Рильке это стало катастрофой (как раньше для Рэ и Ницше). «Я упал - и осколков уже не собрать»; «…ушла ты - и бездна меня поглотила». Но Саломе всегда уходила первая, а к Райнеру предъявила особые требования: запретила даже навещать ее, разве что в момент крайней необходимости. Рильке так и не пришел в себя после этого разрыва, хотя женился на ученице Родена Кларе Вестхоф; работая у этого великого скульптора секретарем, написал о нем прекрасную книгу и стал знаменит как поэт. Но потеряв Лу, он словно потерял себя и стал одинок. Три долгих года Райнер старался не вспоминать о ней, но забыть не смог. «Мне не у кого спросить совета, кроме как у тебя, - беспомощно жалуется поэт на свое одиночество в письме, - ты одна знаешь, кто я. Только ты можешь помочь мне, и я уже по первому письму ощутил ту власть, которую имеют надо мной твои спокойные слова. Ты можешь объяснить мне то, чего я не понимаю. Можешь подсказать, что мне делать».

Ответы Саломе больше походили на письма матери, увещевающей своего непутевого сына. Без лишних сантиментов она ссылается в них на своего нового любовника доктора Цимека Пинелесса, с которым она вступает в «дикий брак», поскольку сексуальные чувства к нему взяли верх над духовными. В общем, письма Саломе - это «психотерапия по переписке». Конечно, поэт нуждался даже в этой малости, и Лу долго и упорно делала вид, что он ей безразличен. Но постепенно письма становились все задушевнее, они несколько раз встречались, но только как друзья. Теперь Лу была покорена его талантом: «С этого Троицына дня я читала то, что выходило из-под твоего пера, не только твоими глазами, я воспринимала и одобряла написанное тобой как свидетельствование о будущем, к которому ты неудержимо шел. И с той поры я еще раз стала твоей - на сей раз по-иному, в своем втором девичестве».

Саломе убеждала Рильке, что его сила в страданиях, а ее - в радости. Наверное, с ее стороны «истинной» любви не было. Рассуждая как психотерапевт о мучивших его неврозах, Лу забывала, что одной из основных причин его критических состояний была она сама. В безмерно умной, но эгоистичной женщине, жившей только для себя, не было той душевной теплоты и отзывчивости, в которых нуждался Рильке. Переписка велась до последних дней жизни поэта, умиравшего от редкой формы лейкемии, и Саломе, умевшая только радоваться жизни, оказалась совсем беспомощной утешительницей страждущему человеку, которого она превратила в настоящего поэта, для которого стала вечной «целью».

«Нет без тебя мне жизни на земле.

Утрачу слух - я все равно услышу,

Очей лишусь - еще ясней увижу.

Без ног я догоню тебя во мгле.

Отрежь язык - я поклянусь губами.

Сломай мне руки - сердцем обниму.

Разбей мне сердце - мозг мой будет биться

Навстречу милосердью твоему.

А если вдруг меня охватит пламя

И я в огне любви твоей сгорю -

Тебя в потоке крови растворю».

Спустя два года после смерти Рильке (ум. в 1926 г.) Саломе издала книгу воспоминаний о поэте. Никакие неприятности или даже смерть не могли изменить однажды и навсегда сложившихся привычек и устремлений Лу. Она все время была полна творческих исканий и замыслов, занималась тем, что ее привлекало. Саломе писала книги и трактаты на самые различные темы: религия и философия, литература и театр, женщина в обществе и эротика. Пережив множество романов, очаровав десятки интеллектуалов и людей искусства мужского пола, она вернулась к Андреасу, который все знал о ее увлечениях, но отпускать на свободу не хотел. С 1903 г., в общем-то, окончились скитания Лу по странам и городам Европы. Муж получил место профессора в Геттингенском университете, и они купили дом в окрестностях города. Их семейные отношения не изменились. Но Лу начала понимать, что в погоне за своей свободой и независимостью от мужчин она лишила себя и мужа, и настоящего семейного счастья. Этому послужила связь Андреаса с их служанкой и рождение в 1905 г. у него внебрачной дочери Мари. Саломе отнеслась к этому событию спокойно и оставила малышку в своем доме, с интересом наблюдая со стороны за развитием отцовских чувств Андреаса. И здесь в ней проявился психоаналитик. Через несколько лет Лу удочерила Мари. В ее творчестве появилась тема детства: истории на рождественские сюжеты, статьи о восприятии детьми религии, искусства, исследования по детской психологии. Саломе всерьез занялась психоанализом.

В 1912–1913 гг. Лу стала одной из лучших учениц Зигмунда Фрейда. Они познакомились годом раньше на съезде психоаналитиков в Веймаре. Саломе стала преданной сторонницей его идей и верным другом. Их отношения строились на тех принципах, которые всегда так ценила Лу: глубокое взаимопонимание, восхищение друг другом, интеллектуальная и духовная близость. Фрейд видел в Саломе женщину редких умственных и человеческих качеств и характеризовал ее как «в высшей степени понимающую». К ней он был привязан до конца жизни. Их связывали 25 лет дружбы и взаимопонимания. Лу была в прекрасных отношениях с женой и матерью Фрейда, а в соавторстве с его дочерью Анной работала над учебником по детской психике.

Национальное русское качество - самокопание - позволило Саломе стать настоящим специалистом. По признанию некоторых французских психологов, в вопросах бисексуальности она даже обогнала Фрейда. С 1914 г. Лу стала практикующим врачом-психологом и помогла многим своим пациентам. В воспоминаниях «Прожитое и пережитое» Саломе записала: «когда я возвращаюсь к моему прошлому, у меня появляется ощущение, что я жила в ожидании психоанализа с самого детства». Она была довольна своей жизнью и по-прежнему окружена мужчинами-братьями: Андреас, Фрейд и новый поклонник, издатель Эрнст Пфайфер. Рядом с Саломе до последних минут ее жизни, которая оборвалась 5 февраля 1937 г., была и приемная дочь Мари, которая заботливо, с любовью ухаживала за своей неординарной матерью.

На похоронах не было торжественных речей. На могилу легла простая плита без дат жизни и имени. Так завещала Лу Саломе-Андреас, словно, уходя в иной мир, хотел а вычеркнуть себя из этого. Но это не позволили сделать мужчины, любившие ее. Непокорная Лу стала частью их жизни и творчества. Ее имя неотторжимо от имени отца современного психоанализа - Фрейда, великого мудреца - Ницше и нежнейшего из поэтов - Рильке. Их любовь и поклонение стали лучшей эпитафией к жизни Лу.

ЛУ САЛОМЕ (удивительная история жизни и приключений духа Лу фон Саломе) Посвящается моему

Лу Саломе. ФРИДРИХ НИЦШЕ В ЗЕРКАЛЕ ЕГО ТВОРЧЕСТВА "Mihi ipsi scripsi!" ("Обращаю к самому себе") - не раз восклицал Ницше в своих письмах, говоря о каком-либо законченном им произведении. И это немало значит в устах первого стилиста нашего времени, человека, которому удавалось

автора Шиферер Беатрикс

Лу Саломе. ОПЫТ ДРУЖБЫ Однажды вечером в марте 1882 года в Риме несколько друзей собрались в доме Мальвиды фон Мейзенбух. Неожиданно раздался еще один звонок. В комнате появилась управляющая и шепнула на ухо хозяйке некую потрясающую новость, после чего Мальвида поспешила

Из книги Самые пикантные истории и фантазии знаменитостей. Часть 2 автора Амиллс Росер

Лу Саломе. С РАЙНЕРОМ Без сомнения, в любом процессе творчества, если посмотреть вглубь вещей, есть доля опасности, доля соперничества с жизнью. Для Райнера эта опасность была тем более очевидна, что сама его природа побуждала его поэтически переосмысливать то, что почти

Из книги Самые пикантные истории и фантазии знаменитостей. Часть 1 автора Амиллс Росер

Лу Саломе, Аким Волынский. AMOR Романтический набросокОТ АВТОРОВЭтот набросок, предлагаемый на суд читателей, создавался не совсем обычным способом. В беседе двух литературных знакомых возникла мысль передать в повествовательной форме летучие настроения, сопутствующие

Из книги «Звезды», покорившие миллионы сердец автора Вульф Виталий Яковлевич

Саломе Вильгельм [август 1947] Дорогая госпожа Me!Спасибо за Ваше милое письмецо о саранче. Что Вас тревожит Китай, мне вполне понятно. С тех пор как коммунизм, национализм и милитаризм стали братьями, Восток временно потерял свое очарование.У меня ничего нового. Скоро придет

Из книги Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников автора Зурнатзоглу Николаос

Саломе Вильгельм Монтаньола, 11.1.1948 Дорогая, глубокоуважаемая госпожа Вильгельм!Ваше милое декабрьское письмо делает меня буквально несчастным. Вы явно не получили или еще не получили двух моих писем, где я намекал Вам на свое положение и объяснял, почему не могу прочесть

Из книги Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта автора Талалаевский Игорь

Лу Андреас-Саломе (1861–1937) Лу Андреас-Саломе, 1897.В отличие от большинства персонажей этой книги Лу Андреас-Саломе родилась и выросла за пределами австро-венгерской монархии. Она, можно сказать, само воплощение европейской мысли, фигура, знаменующая размывание духовных

Лу Андреас-Саломе Гениальная русскаяЭта неординарная женщина превыше всею ставила свою свободу, а современники ценили в ней непреодолимый шарм, женское обаяние и редкостный интеллект. Пред ней склонялись лучшие умы ее времени, но она умерла независимой, и даже в

Из книги автора

Лу Саломе Самой значительной романтической историей в жизни Фридриха Ницше, без преувеличения его любовью была Лу Саломе. Об их отношениях написано очень много. Дворянка из России, двадцати с небольшим лет от роду, с прекрасным образованием и вкусом, широчайшим

Лу Саломе — знаковая, но почти позабытая фигура в разломе двух веков — девятнадцатого и двадцатого. Она была мыслителем, писателем, философом и психотерапевтом, но вне зависимости от стези всегда оставалась «женственным ребенком», как её обозначил Фридрих Ницше в своем письме. Прочная интеллектуальная связь Лу с великими — Ницше, Рильке, Фрейдом — не испорчена порочным контекстом. Язык не поворачивается назвать Лу роковой женщиной или музой, ей суждено было стать тем, кого по-английски называют soulmate — родственной душой. Невероятная сила её характера, жажда просвещения и вместе с тем абсолютная чувственная дистанция, которую она задавала с любым её духовным другом, стали импульсом для преобразования философии, модернистской поэзии и психоанализа.

Луиза Густавовна Саломе владела словом и неустанно стремилась к знанию. Именно эти качества подвигли её, дочь генерала-немца, семнадцатилетнюю девушку из Санкт-Петербурга, написать отчаянное письмо проповеднику Гийо, который стал её тайным учителем. До этого, правда, Лёля, как её называли дома, отказалась от лекций в протестантской школе, которую один за другим окончили её пять старших братьев. Первые шаги в философии, литературе и истории она совершала под пристальным наблюдением пастора Гийо, ответившего на послание. Она регулярно посещала его проповеди, он стал для неё не просто носителем божественного слова и лютеранских идей, но самим богом. Эта опека обернулась предложением руки и сердца от 42-летний Гийо. Он страстно желал видеть Лу своей женой и ради этого был готов оставить супругу и двух взрослых дочерей. Лу была неприятно удивлена, этот поступок едва ли не уничтожил в ней былое восхищение. Так впервые проявилось представление Саломе о дистанции — источник света и знания не мог иметь социальное и физическое воплощение. Выражаясь языком Ницше, аполлоническое не стоит пятнать дионисийскими удовольствиями. В книге «Эротика», которую Саломе напишет, будучи зрелой женщиной, в главе «Мысли о проблемах любви», этому особое объяснение:

«То, что мы любим, схоже со светом тех звезд, которые от нас так далеки, что их свет мы видим только после того, как они сами уже погасли. <…> Эротически мы любим только то, что в самом широком смысле физически выражено, что, так сказать, стало физическими символами, обрело материальность. Это подчеркивает всю окольность пути от одной человеческой души к другой. Это означает, что мы уже действительно никогда не приблизимся друг к другу, и нечто подобное только изображаем физически.

<…> Вечное отчуждение в вечном состоянии близости — древнейший, извечный признак любви. Это всегда ностальгия и нежность по недосягаемой звезде».

Переписка с Гийо продолжалась долгое время. Именно он стал называть Луизу Лу, что позже было засвидетельствовано в новом паспорте, который понадобился ей для эмиграции.

В 19 лет Саломе отправилась в Швейцарию, чтобы посещать университет и слушать лекции теолога Алоиса Бидермана. Бидерман заметил в ней «детскую чистоту и искренность» и вместе с тем «недетскую, почти лишенную женских черт зрелость духа и самостоятельность воли».

Lou Salomé, Paul Ree and Friedrich Nietzsche

Позже Лу оказалась в Риме. С точки зрения её матери, это было неплохой возможностью поправить здоровье ослабленной девочки. В марте 1882 года в салоне феминистки и подруги Герцена Мальвиды фон Майзенбуг произошло знакомство с философом-позитивистом Паулем Рэ. Об это встрече Саломе писала в книге «Моя жизнь», в главе «Опыт дружбы»: «…ореол неординарных событий разом затмил все происходившее до него». В письмах к Паулю Рэ Лу всегда ставила подпись: «Ваша маленькая девочка». Он повторил ошибку Гийо — сделал предложение. Лу заявила о замкнутости личной жизни и необузданной потребности в свободе. Она мечтала о доме с цветами и книгами, где бы её окружали друзья, занятые духовным и интеллектуальным поиском. Питать друг друга, вдохновлять, делиться идеями и спорить — все эти процессы, по её мнению, не имели ничего общего с традиционным представлением о браке. Искания Рэ, выразившееся в «Психологических наблюдениях», были плодом общения с неугомонной Саломе.

Второе судьбоносное знакомство — с Фридрихом Ницше — произошло в 1882 году, спустя десять лет после появления «Рождения трагедии». Причем значительность и символичность этой встречи едва ли более весома для Лу, чем для немецкого мыслителя. Противоречивая пара Рэ и Саломе искала «третьего» в своих взаимоотношениях, в «Моей жизни» Лу в этом контексте упоминает о намерении возобновить общение с Иваном Тургеневым. Но третьим (отцом, сыном, духом?) суждено было стать именно Ницше. Они пересеклись в соборе Св.Петра, и Фридрих встретил их словами: «Какие звезды свели нас здесь вместе?» Ницше был наслышан о «русской девочке», которая жаждала знакомства с ним. Теперь полуночные беседы Лу вела с Фридрихом, Рэ тайно ревновал. Ницше переживал за Лу и её здоровье — его откровенно беспокоила «недолговечность этого ребенка». Ей он доверял свои идеи, мысли, свободно и легко делился — неудивительно, что Лу из soulmate превратилась в объект болезненного чувства. Творческий тандем был всеохватен — на ее «Гимн к жизни» Ницше написал музыкальную композицию:

О, жизнь так странна. Я считаю тебя дорогой,
Дорогой с той любовью, которую друг дает другу.
Ты дала мне смех, дала мне слезы,
Ты нанесла мне раны, но одновременно и помогла излечить их.
Я считаю тебя дорогой, приносишь ли ты боль или благо,
И когда ты стреляешь смертельной стрелой.
В печали я отрываю себя из твоих объятий,
Так же как друг должен расставаться с другом.

Забота и жгучая заинтересованность сыграли злую шутку: снова предложение руки и сердца, на этот раз от Ницше. Правда, лично философ не решился сказать об этом, попросил друга Пауля. Лу ответила, что замужество не для неё, объяснив такое решение нежеланием терять пособие, которое ей платили в Российской империи. Позднее Фридрих сделал предложение лично и опять получил отказ.

Между Рэ и Ницше начались враждебные выпады. Видимо, напряжение, невольно созданное Саломе, достигло своего пика. Ницше укорял и Пауля, и Лу. В послании к сестре Элизабет в ноябре 1883 года он пишет:

«Что до сих пор было мне во благо, так это видеть людей долгой воли, которые могут молчать десятилетиями, обходясь при этом без всяких трескучих нравственных эпитетов, вроде «героизма» и «благородства», которые честны потому, что ни во что не верят так, как в свое «я» и в свою волю навсегда запечатлеть это «я» в людях.

Пардон! Что привлекало меня в Рихарде Вагнере, так именно это; равным образом и Шопенгауэр жил только этим чувством.

И еще раз пардон, если я добавлю: я верил, что обрел существо такого рода в прошлом году — речь о фройляйн Саломе; я зачеркнул ее для себя после того, как обнаружил, что она не хочет ничего, кроме как на свой лад получше устроиться, и что вся потрясающая энергия ее воли направлена на столь скромную цель, — словом, что она в этом отношении под стать Рэ».

Несмотря на вражду, в 1894 году Саломе выпустила труд «Фридрих Ницше в зеркале его творчества», где безоговорочно признавала исключительность и гениальность философа. Считается, что именно Саломе стала вдохновением, побудившим сотворить «Так говорил Заратустра», — именно её новаторские по своей природе свобода и речь стали пищей для размышления.

«Братья мои, не любовь к ближнему советую я вам - я советую вам любовь к дальнему»

Так говорил Заратустра

Однако там же была фраза, произнесенная старухой: «Идешь к женщине — не забудь плетку». Говорят, после Лу парировала в своем духе: «Чтобы она могла тебя ей отхлестать». Доказательством тому вполне могла служить знаменитая фотография, сделанная в пору дружбы: Лу с хлыстом и Рэ с Ницше, запряженные в повозку, — как известно, в каждой шутке лишь доля шутки.

Французский философ Жиль Делёз, исследуя биографию и труды Ницше, рассматривал Саломе в контексте ницшеанской мысли как Аниму, Ариадну для Тесея.

До 1885 года Саломэ и Рэ жили вместе, а годом позже, к удивлению окружающих, Лу стала женой Фридриха Карла Андреаса, профессора востоковедения Берлинского университета. Он был старше её на 15 лет. У этого союза, просуществовавшего более 40 лет, был свой пакт — никакой физической близости.

Вместе с браком началась иная пора: теперь привязанность к Лу рождала настоящие трагедии — муж хватал нож и вонзал себе в грудь, дабы продемонстрировать ей, насколько сильны его чувства и жгуча ревность. Ревность была небезосновательна, ведь Лу делила ложе с политиком Георгом Ледебуром, основателем Независимой социал-демократической партии Германии, но и его она вскоре покинула.

В 1900 году умер Ницше, в 1901 в горном ущелье погиб Пауль Рэ, по свидетельствам, это вполне могло быть самоубийство. Из «триединства» осталась только Лу. К этому времени возникла новая история — юный поэт-модернист Райнер Мария Рильке. Если «триединству» были свойственны беседы об эгоизме, о страдании и личности, то в разговорах с Рильке возобладала другая тема — русскость и судьба России, тем более тому было историческое объяснение. Лу опекала Рильке и разбирала его творчество, отыскивая дьявола в деталях, отмечала его «нежную властность» и те «женственно-детские черты», которые ей самой были присущи.

В 1899 и 1900 Рильке вместе с супружеской парой Андреас (да, и это тоже приходилось терпеть мужу Лу) бывали в России, где, к тому же, навестили Л. Н. Толстого в Ясной Поляне и общались с семьей Пастернак и Ильей Репиным. Впечатления от этой поездки стали книгой Рильке «Часослов».

Лу писала «своему мальчику», для которого она стала первой женщиной во всех смыслах: «Тебе необходимо страдать и страдать ты будешь всегда» . Но именно Саломе он посвятил строки:

Нет без тебя мне жизни на земле.
Утрачу слух — я все равно услышу,
Очей лишусь — еще ясней увижу.
Без ног я догоню тебя во мгле.
Отрежь язык — я поклянусь губами.
Сломай мне руки — сердцем обниму.
Разбей мне сердце — мозг мой будет биться
Навстречу милосердью твоему.
А если вдруг меня охватит пламя
И я в огне любви твоей сгорю —
Тебя в потоке крови растворю.

Затем в их общении наступил перерыв, но в 1903 возобновилась переписка, посвященная архитектуре, литературе и России как духовной Родине. В это время внимание Лу было сосредоточено на практикующем докторе Фридрихе Пинельсе.

В 1910 году вышла, пожалуй, самая известная книга Лу Саломе — «Эротика», в которой писательница явно разделяла природу любви и сексуального влечения.

Позже от религиозных исканий, философии, поэзии Лу Саломе пришла к психоанализу — наступило «Переживание Фрейда». Если до этого она сама по себе была той силой, благодаря которой с ног на голову переворачивали творческие методы и взгляды на жизнь, то теперь Зигмунд Фрейд стал другом-наставником Лу, которому от нее не требовалось никаких романтических порывов. Он стал Учителем — тем, кого она искала в каждом, и тем, кем сама становилась. В «Прожитом и пережитом» Саломе говорила о психоанализе: «Я пришла к нему как раз в тот момент, когда открылась возможность по состоянию больного человека судить о структуре здорового: болезненное состояние позволяло четко, точно под лупой, увидеть то, что в нормальном человеке почти не поддается расшифровке» . Даже отношения личного характера связывали её с практикующим терапевтом — Виктором Тауском. В 1930 году умер муж Лу — Фридрих Карл Андреас. Психоанализу она посвящала более десяти часов ежедневно, в итоге — 25 лет жизни. От семьи Фрейд Саломе не отказалась даже в период гонений.

В своих друзьях Лу Саломе обычно видела прежде всего людей, а не дельцов и творцов: например, о Ницше они писала как о человеке, а не о теоретике, и призывала видеть именно это, книгу, посвященную любви к психоаналитическим опытам, также связала с конкретной личностью — появилась «Благодарность Фрейду».

Лу на протяжении всей жизни получала горячий отклик и видела плоды своего влияния. Но, как говорил Фрейд, безвозмездна только смерть, Саломе ушла из жизни в 1937, в эпоху становления нового строя и исторических, культурных потрясений.

Особая предсказательная сила Саломе в отношении окружающих её людей объяснима — многие ее врожденные стремления и духовные искания посвящены вопросам гения и нарциссизма. Так или иначе, всё это произрастало в каждом, с кем была крепка её связь. Психотерапевт Пол Бьер писал: «У нее был дар полностью погружаться в мужчину, которого она любила. Эта чрезвычайная сосредоточенность разжигала в ее партнере некий духовный огонь. Она могла быть поглощена своим партнером интеллектуально, но в этом не было человеческой самоотдачи» . Лу считала нарциссизм метафорическим зеркалом, создающим двойников и позволяющим превращать своё в чужое, и это ей мастерски удавалось. Была ли чьим-нибудь двойником soulmate, искусно владеющая чувством и словом?

Главная » Кровля » Лу Саломе – безбожница от Бога. Лу Саломе – русская муза Ницше, Рильке и Фрейда, из-за которой потеряло голову пол-Европы Коммуна умов, которая не состоялась