Сменовеховство как явление российской политической культуры лымарь сергей иванович. Основные идеи «сменовеховцев Главная идея сменовеховства

по названию сборника "Смена Вех") - течение в русской белой эмиграции в 20-х годах XX века, признавшее историческую правоту большевизма, но не принявшее марксизма. Объективно означало поворот части белогвардейского лагеря от борьбы с советской властью к ее фактическому признанию на основе вскрытия ее национальной природы. Основные теоретики - Н.В.Устрялов, Ю.В. Ключников.

Отличное определение

Неполное определение ↓

СМЕНОВЕХОВСТВО

идейно-политическое и общественное движение, возникшее в нач. 1920-х гг. в среде рус. зарубежной либерально настроенной интеллигенции. Получило свое название от сб. "Смена вех", вышедшего в Праге в июле 1921 г., куда вошли статьи Ю. В. Ключникова, Устрялова, С. С. Лукьянова, А. В. Бобрищева-Пушкина, С. С. Чахотина и Ю. Н. Потехина. Идеи С. пропагандировали издававшийся в Париже с окт. 1921 по март 1922 г. журн. "Смена вех", берлинская газ. "Накануне", а внутри страны журн. "Новая Россия" (с авг. 1922 г. - "Россия"), среди авторов к-рого были И. Лежнев, С. Андриянов, В. Богораз-Тан, Н. Ашешев и др. Сменовеховцы ставили перед собой задачу - в свете новых политических реалий, сложившихся в ходе гражданской войны, пересмотреть позицию интеллигенции по отношению к послереволюционной России. Суть этого пересмотра состояла в отказе от вооруженной борьбы с новой властью, признании необходимости сотрудничества с нею во имя благополучия Отечества, примирения и гражданского согласия. При этом делался вывод о том, что диалектика истории выдвинула Советскую власть с ее идеологией интернационализма на роль национального фактора совр. жизни рус. народа, на роль объединителя России. Радикальная перемена политических установок предполагала пересмотр общемировоззренческих ориентиров и личных убеждений. Она повлекла за собой отказ от такой базисной ценности либерализма, как приоритет идеалов гражданского об-ва, примат личности по отношению к об-ву, и привела к утверждению сильной государственности и национальной идеи. Ведущим стал тезис о "великой и единой России" в плане как пространственно-территориальном, так и в экономическом и социокультурном. В способности восстановить Россию в качестве могучего государственного образования - непременного условия ее дальнейшего социально-экономического и духовного развития - сменовеховцы видели объективную историческую миссию большевизма. Понятие "территория" приобрело у них, кроме обычного, географического или экономического, еще и философско-метафизический смысл. Они исходили из наличия некой мистической связи между территорией государства - главнейшим внешним фактором его мощи - и культурой, выражающей его внутреннюю силу. Лишь "физически" мощное государство способно обладать великой культурой: "топографический национализм" дополнялся принципом "государственной лояльности", выдвижением на первый план идеи "государственного блага". Существенным компонентом сменовеховской философии истории являлось эволюционистское представление об общественном развитии. Социальная революция с этой т. зр. выпадала из органического эволюционного процесса, "искривляла" естественный ход истории. Приняв Октябрь 1917 г. как факт, идеологи С. верили в возможность постепенного социального развития при условии отказа народа, поддержавшего революцию, от немедленного осуществления прекрасных, но непосильных идеалов. По оценке участников движения, в истории России завершился длительный революционный период и открылся период мощного эволюционного прогресса. Новая экономическая политика была воспринята мн. сменовеховцами как пролетарский термидор, отход новой власти от первоначальных замыслов, "экономический Брест". При этом часть из них во главе с Устряловым считали нэп выражением эволюции Советской власти к об-ву капиталистического типа, а др. часть, группировавшаяся вокруг газеты "Накануне", - стремлением сочетать принципы коммунизма с требованиями жизни". Однако и программа Устрялова и его сторонников не была полностью реставраторской. Они характеризовали ее как национал-большевизм использование большевизма в национальных целях, высказываясь вместе с тем за ликвидацию элементов коммунизма из жизни об-ва, сохранение сильной власти, опирающейся на выдвинутую революцией активную часть об-ва, за неприятие всех форм монархизма и парламентаризма как сугубо формального принципа. Важнейшим элементом их философско-исторических взглядов выступали русская идея, рус. мессианизм. Сменовеховцы левого крыла, связанные с газ. "Накануне", критиковали совр. капитализм и в качестве социального идеала выдвигали "государство трудовой демократии", где реальная власть принадлежит рабочим и трудящейся интеллигенции. Т. обр., С. было явлением неоднородным. Стремление реалистически оценивать историческую обстановку нередко сопровождалось у них абстрактно-теоретическими рассуждениями; решительная установка на признание революции и Советской власти, призыв к сотрудничеству с ней в возрождении России уживались с расплывчатыми конструкциями будущего общественного устройства. Позиция, занятая участниками движения, в тех условиях требовала личного мужества. Они подвергались резкой критике со стороны непримиримой части эмиграции. Под влиянием С. тысячи представителей интеллигенции возвращались на родину. Политика Советской власти по отношению к сменовеховцам строилась на основе решений XII партийной конференции и указаний Ленина об использовании того ценного и полезного, что могли дать участники движения в хозяйственно-культурном строительстве, при неприятии всего противоречащего господствовавшей идеологии. Взгляды сменовеховцев освещались в печати, им разрешали читать лекции, устраивать диспуты и собрания интеллигенции внутри страны. Дважды (в Твери и Смоленске) переиздавался сб. "Смена вех", газ. "Накануне" распространялась без препятствий внутри страны. Ряд лидеров движения (Ключников, Потехин, Бобрищев-Пушкин) по возвращении на родину заняли ответственные государственные посты. К сер. 20-х гг., когда большая часть интеллигенции определила свои позиции. С. изжило себя. Судьба значительной части вернувшихся, в т. ч. и лидеров движения, оказалась трагичной. Развиваемые С. философско-социологические идеи являются составной частью рус. философской культуры послеоктябрьского периода и позволяют создать более объемное представление о переломном периоде отечественной истории.

СМЕНОВЕХОВСТВО

СМЕНОВЕ́ХОВСТВО

общественно-политич. течение среди гл. обр. рус. эмигрантской интеллигенции, призывавшей к сотрудничеству с Сов. властью в расчете на бурж. перерождение Сов. гос-ва и коммунистич. партии. Социальной основой С. явилось нек-рое оживление капиталистич. элементов в Сов. гос-ве в связи с началом нэпа. Термин "С." происходит от названия сб. "Смена вех" (в отличие от сб. "Вехи", М., 1909), издававшегося в Праге и Париже в 1921–22 группой эмигрантов. Лидерами С. были: Н. В. Устрялов, Ю. В. Ключников, С. С. Лукьянов, А. В. Бобрищев-Пушкин, С. С. Чахотин, Ю. Н. Потехин.

Лит.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, 7 изд., ч. 1, М., 1954, с. 669–74.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

СМЕНОВЕХОВСТВО

СМЕНОВЕХОВСТВО - идейно-политическое и общественное , возникшее в начале 1920-х гг. в среде русской зарубежной либерально настроенной интеллигенции. Получило свое от сборника “Смена вех”, вышедшего в Праге в 1921, куда вошли статьи Ю. В. Ключникова, Н. В. Устрялова, С. С. Лукьянова, А. В. Бобрищева-Пушкина, С. С. Чахотина, Ю. Н. Потехина. Идеи сменовеховства пропагандировали издававшийся в Париже журн. “Смена вех” (1921-22), берлинская газ. “Накануне”, в России- журн. “Новая Россия” (с авг. 1922 - “Россия”, среди его авторов И. Лежнев, С. Андриянов, В. Богораз-Тан, Н. Ашешев и др.). Представители сменовеховства пытались в свете новых политических реалий изменить позицию интеллигенции по отношению к послереволюционной России, включая отказ от вооруженной борьбы с новой властью, необходимости сотрудничества с нею. Ведущим для сменовеховства был о “великой и единой России”. Историческую миссию большевизма сменовеховцы видели в восстановлении России и преобразовании ее в могучее . Они исходили из мистической связи между территорией государства и культурой: “физически” мощное обладает и великой культурой. Виднейшим представителем сменовеховства Устряловым была разработана национал-большевизма - использование большевизма в национальных целях. Эту идеологию П. Б. Струве назвал “гибридной формой идеологии, порожденной революцией” (ст. “Россия”). Евразиец П. Н. Савицкий объявил о своем единомыслии с Устряловым (“Еще о национал-большевизме”. Письмо П. Струве, 1921) и заявил, что он также связывает “будущее России с будущим Советской власти, именующей себя властью коммунистической” {Савицкий П. Континент Евразия. М., 1997, с. 273). Советская какое-то лояльно относилась к движению сменовеховства, разрешая печатных органов, чтение лекций, ведение дискуссий, поскольку решением XII партийной конференцией был взят курс на использование всего ценного, что могли дать участники движения, в хозяйственной и культурной жизни страны. Некоторые лидеры движения получили высокие государственные посты, однако большинства сменовеховцев оказалась трагической.

В. В. Ванчугов

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .

Смотреть что такое "СМЕНОВЕХОВСТВО" в других словарях:

Сменовеховство … Орфографический словарь-справочник

Сменовеховство идейно политическое течение, возникшее в 1920 е гг. в русской эмиграции. Название происходит от сборника статей «Смена вех», изданного в 1921 г. в Праге, в котором были сформулированы основные идеи этого течения.… … Википедия

СМЕНОВЕХОВСТВО, общественно политическое течение в среде русской интеллигенции (главным образом эмигрантской) в 20 х гг. 20 в. Возникло с введением новой экономической политики в России. Идеологи сменовеховства (Н.В. Устрялов и др.) призывали… … Современная энциклопедия

Большой Энциклопедический словарь

СМЕНОВЕХОВСТВО, сменовеховства, мн. нет, ср. (неол. полит.). Сменовеховская идеология. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

СМЕНОВЕХОВСТВО, общественно политическое течение в среде русской интеллигенции (главным образом эмигрантской) в 1920 х гг. Возникло с введением новой экономической политики. Идеологи С. (Н. В. Устрялов и др.) надеялись на перерождение советской… … Русская история

Общественно политическое течение в среде русской интеллигенции (главным образом эмигрантской) в 20 х гг. 20 в. Возникло с введением новой экономической политики. Идеологи сменовеховства (Н. В. Устрялов и др.) надеялись на возврат к капитализму,… … Политология. Словарь.

Сменовеховство - СМЕНОВЕХОВСТВО, общественно–политическое течение в среде русской интеллигенции (главным образом эмигрантской) в 20–х гг. 20 в. Возникло с введением новой экономической политики в России. Идеологи сменовеховства (Н.В. Устрялов и др.) призывали… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

А; ср. Общественно политическое течение русской (главным образом эмигрантской) интеллигенции 20 х гг. 20 в., связанное с фактическим признанием Советской власти. ● Термин произошел от названия сборника Смена вех, выпущенного в Праге в 1921 г.… … Энциклопедический словарь

сменовеховство - , а, ср. Общественно политическое движение в среде русской белоэмигрантской интеллигенции, возникшее в 1921 г. с надеждой на капиталистическое перерождение России в связи с введением нэпа (от названия печатного органа движения сборника “Смена … Толковый словарь языка Совдепии

Книги

• ЭОН. Альманах старой и новой культуры. Выпуск XIII. Валерий Сендеров Власть и общество в свете идеологических течений Новейшего времени , Гальцева Р.А.. Сборник содержит избранные статьи В. А. Сендерова (1945 – 2014), культуролога, историка, публициста. Автор сосредоточен на осмыслении сегодняшних путей развития российской истории,…

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Лымарь, Сергей Иванович Сменовеховство как явление российской политической культуры: Дис. ... канд. полит. наук: 23.00.01 Уссурийск, 2006 183 с. РГБ ОД, 61:06-23/339

Введение

1. Сменовеховство в контексте развития российской политической культуры 20

1.1. Теоретические основы и методологическая база изучения политической культуры 20

1.2. Идейно-политические основания сменовеховства 37

1.3. Особенности сменовеховского мировоззрения как явления политической культуры России 64

2. Основные тенденции развития сменовеховства 73

2.1. Политико-философские идеи Н. В.Устрялова о цивилизационной особенности и революции в России 73

2.2. Развитие сменовеховства в русской дальневосточной эмиграции 105

2.3. Политический компромисс сменовеховства с советской властью 129

2.4. Общественно-политическое наследие сменовеховства в поиске современной модели развития России 143

Заключение 155

Список использованных источников и литературы 161

Приложение 180

Введение к работе

Актуальность исследования. На протяжении XX века Россия неоднократно оказывалась в состоянии глубокого кризиса. Именно в эти периоды наблюдается кризис политической культуры. Именно в периоды модернизации общества проблема политической культуры становится остро ощутимой. Поиск модели общественного развития России, определение путей легитимизации политической власти объективно способствовало возрастанию роли идейно-политических течений в интеллектуальных кругах России. В связи с этим исследования в области политической культуры для современной политической науки приобретают первостепенную значимость. Исторический опыт - это накопленные определенным образом и организованные в культуре обобщенные результаты деятельности, включающие оценку ее места и роли в культуре общества. Этот опыт, его критика и осмысление - необходимое условие углубления интеллигенцией своих целей и ценностей, своей программы, своих отношений с различными группами, властью, духовной элитой, условие формирования более эффективной программы деятельности.

В переломный период истории России, в начале XX века, многие общественные течения пытались удовлетворить потребность в преобразованиях, предлагая свои пути выхода из сложившегося социально-политического и экономического кризиса: часть интеллигенции была настроена радикально и стремилась к революции. Другие видели умеренно-либеральные преобразования. Свой вариант развития предложили семь широко известных в общественно-политических кругах России начала XX века философов, экономистов, юристов, литераторов и публицистов право-кадетского толка в сборнике «Вехи», опубликованном в 1909 году и менее чем за год выдержавшем пять изданий. «Вехи» явился откликом на революционные события 1905-1907 гг. Авторы сделали попытку осознать происходящие в России потрясения, выявить их причины, найти пути выхода из сложившейся ситуации. Революцию «веховцы» восприняли как бездуховное начало, так как,

по их мнению, она несет хаос и разрушения. Бессмысленные жертвы оттолкнули их от радикализма действий. Окрепла убежденность в том, что существующий строй надо менять другими средствами, без крови и насилия.

Критикуя роль и место интеллигенции в общественно-политической жизни России, обличив ее в неспособности быть идеологом и вождем народных масс, «веховцы» в 1909 г. дали понять обществу, что только обновленная интеллигенция сможет привести Россию к демократическому строю.

Значительный позитивный компонент, по мнению Е. А. Орлянского, заключался в том, что авторы сборника выдвинули два фундаментальных основания. 1 Первое заключалось в призыве к безусловному отказу от космополитизма, от постоянной трансплантации западных идей на русскую почву. Вместо этого веховцы предлагали положить в основу нового мировоззрения идею нации. Это был призыв к замене классовых идей духом национального солидаризма.

Другая основополагающая, позитивная идея «Вех» заключалась в тезисе о необходимости интеллигенции признать реалии экономических закономерностей развития России в русле рыночного типа хозяйствования, который представлялся ими как оптимальный вариант социально-экономического развития общества на обозримую перспективу.

Таким образом, несмотря на то, что в 1909 г. русская общественность не восприняла веховскую формулу развития: сначала обновление духовного облика интеллигенции, затем качественные преобразования в жизни общества, авторы сборника «Вехи» совершили переворот в сознании русской интеллигенции. Их идеология вполне могла стать основой для формирования в России начала XX века новой парадигмы развития. Парадигмы, основанной на идеях национального единства и конструктивного сотрудничества, как между слоями общества, так и между обществом и государством.

1 Орлянский Е. А. «Вехи». Запоздалое переосмысление сознания русской интеллигенции // Тезисы докл. Всероссийс. конф. с международ, участием, посвящ. 80-летию сборника «Смена вех». Екатеринбург, 2001. -С. 96.

В начале 20-х годов XX века в среде российской интеллигенции возникло общественно-политическое течение, получившее название «сменовеховства» от сборника «Смена Вех», вышедшего в 1921 г. в Праге.

Символично, что сборник, всколыхнувший общественное мнение, появился в 1921 году. Большевики, победившие в гражданской войне 1918-1920 гг., оказались перед проблемой поиска путей удержания власти и расширения социальной базы, что требовало достижения соглашения с интеллигенцией, которая, в свою очередь, пришла к осознанию необходимости «сменить вехи», прекратить противостояние.

Авторы статей - профессора Ю.В. Ключников, Н. В. Устрялов, С. С. Лукьянов, А. В. Бобрищев-Пушкин, С. С. Чахотин, Ю. Н. Потехин. 1 Идейные парадигмы «Вех» были пересмотрены в духе «белого национал-большевизма», выражавшего, с одной стороны, консервативное настроение русской эмиграции, с другой - стремление выйти из круга дореволюционных идеологических доктрин при объяснении и оценке послереволюционной социальной реальности. Основной проблематикой сборника была роль интеллигенции в уже состоявшихся российских революциях, динамика ее отношения к революции в зависимости от стадий революционного процесса.

Стержневым направлением, исходным пунктом сменовеховской идеологии явилась проблема революции и власти. Одним из главных постулатов «сменовеховства» стало утверждение о национально-державной сущности советского строя. Эта идея породила так называемый «национал-большевизм», который «пророс» в советском обществе 1920-1980-х годов.

В постсоветской России, особенно в последнее время, все четче вырисовываются черты новой политической системы, которая сходна с «национал-большевизмом». В связи с этим правомерен вопрос: в какой мере наше современное общество в состоянии справиться с соблазном

1 Смена Вех: Сб. ст.: 10. В. Ключникова, Н. В. Устрялова, С. С. Лукьянова, А. Б. Бобрищева-Пушкина, С. С.
Чахотина и Ю. Н. Потехина. Июль 1921г. - Прага.

2 Ермакова И. Г. К вопросу об альтернативах развития России в начале XX века // Тез. докл. Всероссийс. конф.
с международ, участием, посвящ. 80-летию сборника «Смена вех». - Екатеринбург, 2001. - С. 53-54; Исаев И.
А. От «Вех» - к «Смене вех» // В поисках пути. Русская интеллигенция и судьбы России. - М., 1992. - С. 3-5.

великодержавности, способны ли мы построить такую Россию, которая может стать в наступившем новом веке цивилизованным членом мирового сообщества? Эти вопросы на редкость остро связывают поставленную проблему с современностью.

Проблема изучения «сменовеховства» как идейно-политического течения 1920-1930 годов остро актуальна, так как «сменовеховство», представляющее собой отражение сложного, драматичного периода в политической истории Советской России и Русского Зарубежья 1920-1930 годов, во многом созвучно сложному периоду современного состояния российского общества. Кроме того, «сменовеховцы» ставили перед собой задачи, актуальные для сегодняшнего, непростого этапа, переживаемого российским обществом. Это, прежде всего, задачи, связанные и с политикой, и с экономикой.

Сходство состоит и в том, что современная Россия стоит перед теми же
проблемами, что Советская Россия. Изучение оценок «сменовеховством» путей
реформирования России представляется сегодня достаточно актуальным.
Более того, отечественная политическая наука, ее современное состояние
характеризуется различными спорами о путях развития России. Политический
опыт и наследие «сменовеховства» представляет собой практические ценности
в виде примера взаимодействия власти и интеллигенции, в качестве которого
служило «сменовеховское течение», существовавшее в 1920-1930 годы в
русском Зарубежье. Представители «сменовеховства» не только дискутировали
по вопросам большевистских преобразований в России, но и активно
участвовали в них. Кроме того, постоянным лейтмотивом затрагиваемых
проблем является такой ключевой вопрос, как критика интеллигенции
исторического опыта общества. Идейно-политическое течение

«сменовеховство» позволяет анализировать довольно длительный и сложный период российской истории. Поэтому изучение оценок «сменовеховцев» большевистского опыта для разработки общенациональной идеи современной России представляется сегодня наиболее актуальным.

Степень научной разработанности проблемы.

Тема «сменовеховства» постоянно привлекает к себе внимание
исследователей, тем не менее, остается все еще плохо расшифрованным
явлением. Априорно это свидетельствует о глубине заключенного в нем
% смысла, равно как и об уме и прозорливости основателей, достойных того,

чтобы быть поставленными в один ряд с выдающимися российскими мыслителями начала XX века, оказавшимися после революции 1917 г. почти в полном составе изгнанными из советской России. 1

В отечественной историографии можно выделить следующие периоды в исследованиях «сменовеховства».

1 этап - работы непосредственных участников или наблюдателей
процессов появления и распространения сменовеховства - относится к 1920-
первой половины 1950-х гг.

2 этап определим второй половиной 1950-х - серединой 1980-х гг. - в
котором проблема исследовалась на основе советских архивов и эмигрантских
публикаций.

К 3 этапу - вторая половина 1980-х - начало 1990-х гг. привело
обострение интереса к истории русской эмиграции.
4 4 этап - это работы постсоветского периода (начало 1990-х - до н.в.)

привлекают к себе внимание новыми гранями и выводами. Возможно, это происходит в силу того, что само название «Смена Вех» удачно отразило изменчивость человеческого бытия. Нынешний же всплеск интереса тем более точно характеризуется тем же названием: советская историография меняет «вехи» в поисках новой парадигмы.

Отдельные аспекты истории российского зарубежья стали широко обсуждаться в советской и эмигрантской периодике сразу после окончания гражданской войны. Советских авторов 1920-1930-х гг. объединяло полное неприятие белого движения в целом, крайне негативное отношение как к

1 Соскин В. Л. «Сменовеховство»: история в зеркале современности // Тез. докл. Всероссийс. конф. с международ, участием, посвящ. 80-летию сборника «Смена вех». - Екатеринбург, 2001. -С. 124-125.

лидерам эмиграции, так и рядовым эмигрантам; характеристика всей эмиграции как сплошь антисоветской и активно борющейся против СССР. Несмотря на идеологизированность, в работах В. Белова, А. Воронского, А. Луначарского, Н. Мещерякова впервые был дан анализ политических настроений и взглядов русского зарубежья. 1

Следующий этап исследования деятельности эмиграции продолжался со второй половины 1950-х до середины 1980-х гг.

Самая известная в русскоязычной литературе работа по исследованию истории «национал-большевизма», монография «Идеология национал-большевизма» принадлежит бывшему советскому ученому, а затем эмигранту М. Агурскому, изданная за рубежом в 1980 году. 3 Главная заслуга названного автора состоит в том, что он, соединив в единое целое два выдающихся памятника российской исторической мысли, каковыми следует считать «Вехи» и «Смену Вех», раскрыл некоторые важнейшие черты мировоззрения значительной части интеллигенции России, которые, в свою очередь, определяли их идейно-политические ориентиры как в прошлом, так в настоящем. Показал, что представления «сменовеховцев» не были принадлежностью только их собственного мировоззрения, а выражали потаенные если не взгляды, то чувства определенной части большевистской элиты и того бюрократического окружения, которым власть все более обрастала.

Белов В. Белое похмелье. М., 1923; Белов В. Белая печать: ее идеология, роль, значение и деятельность. Пт., 1922; Воронений А. На новом пути // Печать и революция. - 1921.- №3; Луначарский А. Смена Вех интеллигентской общественности // Культура и жизнь. - 1922. -№1; Мещеряков Н. Л. На переломе. - М.,1922.

2 Голинков Л. Д. Крушение антисоветского подполья в СССР: В 2 кн. - 4-е изд. - М.,1986; Шкаренков Л. К.
Агония белой эмиграции. - 3-е изд. - М.,1987; Сонин В. В. Крах белой эмиграции в Китае. - Владивосток, 1987.

3 Агурский М. Идеология национал-большевизма. - М, 2003.

В то же время опубликованы труды ученых Федюкина С, А, Комина В, В., Мухачева Ю. В., Барихновского Г, В. и др. 1 Историки изучали российское зарубежье с жестких идеологических позиций, их анализу подлежал узкий круг вопросов: враждебная СССР деятельность эмигрантских организаций; различные политические течения в эмиграции - сменовеховство, младороссы, др.; проблема реэмиграции в СССР. Однако трудов, всесторонне освещающих историю послеоктябрьской эмиграции России, показывающих всю глубину трагедии Русского зарубежья, сложнейшие процессы адаптации и стремления к национальному самосохранению в чуждой среде, в то время не появилось.

С начала 1990-х гг. до настоящего времени продолжается качественно новый этап в изучении Российского зарубежья. Целесообразно и важно, на наш взгляд, концептуальное положение германского исследователя Л. Люкса -идейное развитие «первой» русской эмиграции определялось напряженным отношением, балансирующим между разрывом и преемственностью. На основе вводимых в научный оборот недоступных ранее материалов, ведется объективный анализ истории русской эмиграции, предпринимаются попытки критического подхода к большевистской истории, ленинизму, марксизму. «Пробным камнем» здесь была серия публикаций в различных органах массовой информации о «Смене вех». Это сложное общественно-политическое течение интеллигенции начала 1920-х гг, рассматривалось в публикациях как реальная альтернатива командно-коммунистической системе.

На протяжении 1990-х гг, российские историки создали ряд серьезных

Федюкин С. А. Великий Октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. - М., 1972; Федюкин С. А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к нэпу. - М, 1977; Комин В. В. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом: Учебное пособие. - Калинин, 1977. - Ч. 1,2; Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. - М., 1982; Барихновский Г. В. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции 1921-1924 гг. - Л., 1978 .

2 БаЙлов А. В., Шипилова Р. А. Некоторые проблемы историографии «сменовеховства» // Интеллигенция в системе социально-классовой структуры и отношений советского общества. - Кемерово, 1991. - Вып. 1. -С. 11-13.

исследований, посвященных истории «сменовеховства». Значительный вклад в разработку этой проблемы внесли А. В. Квакин, Н. А. Омельченко, К. Г. Малыхин. 1 Развивая исследования «национал-большевизма», они сделали вывод о его сути. Свой отказ от борьбы с большевизмом «сменовеховцы» мотивировали тем, что он оказался национальным явлением. Большевики объявлялись истинными патриотами, хранителями имперского величия России. В этом состояла их корневая природа, которая неизбежно должна была взять верх над наносным и временным интернационализмом. Содержательные труды принадлежат В. В. Сонину, В. К. Романовскому, Р. Р. Вахитову, С. В. Константинову. Благодаря, в первую очередь, усилиям О. А. Воробьева удалось републиковать часть устряловского наследия и ввести в оборот ряд весьма ценных архивных материалов. Отметим также публикации А. В. Смолина, И. Кондаковой, С. П. Рыбакова, работы С. В.Горячей, О. Д. Натсак. Впервые стал разграничивать сменовеховство и национал-большевизм С. М. Сергеев, 4 считающий, что взгляды Н. В. Устрялова значительно отличаются от сменовеховских, полностью признавших революцию. Устрялов принимал большевизм лишь тактически, долго и упорно «держал дистанцию», щепетильно оберегая свою независимость. Время показало, что он был прав. «Это очень поучительный пример того, - отмечает М. Агурский, - как компромиссы и поиск популярности снижают влияние того или иного течения. Левые сменовеховцы оказали лишь ограниченное влияние, в то время как Устрялов вошел в советскую историю как первостепенная величина». 5

1 Квакин А. В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период НЭПа (1921-1927

годы). - Саратов, 1991; Омельченко Н. А. Политическая мысль русского зарубежья: очерки истории (1920 -

начало 1930-х): Учебное пособие. - М., 1997; Малыхин К. Г. Большевистская модернизация России и Русское

Зарубежье 20-30-х годов. Оценки и модели/ РГПУ. - Ростов на/Д, 2000. 2 Горячая, С. В. Сменовеховцы 20-30-х годов: оценка большевистского опыта реформирования России: дис....

канд. ист. наук. - Ростов н/Д, 2004. - 217 с.

3 Натсак, О. Д. Сменовеховство и «русский фашизм» как идейно-политический феномен: по материалам
русской эмиграции в Харбине в 20-30-е гг. XX в.: автореф. дис.... канд. филос. наук. - М., 2000. - 27 с.

4 Сергеев С. Страстотерпец великодержавия // Н. В. Устрялов. Национал-большевизм. - М., 2003. - С. 35-38.

5 Агурский М. Идеология национал-большевизма. - М., 2003. - С. 99.

Таким образом, эмиграция как социальное и политическое явление стала самостоятельным предметом исследования и обрела научный статус. Национальная, политическая, культурная и конфессиональная разнородность эмиграции изучается в общих и специальных работах. Преимущественная часть этих работ касается представителей русской эмиграции, общины которых были локализованы в таких европейских центрах, как Прага, Берлин, Париж, София. Существовало другое направление русской эмиграции - восточное, связанное с Харбином. О восточной ветви русской эмиграции написано сравнительно мало, однако в последнее время наблюдается немалый интерес именно к этому политическому и культурному феномену, что показывает социальную значимость и научную перспективу данного проблемного направления.

Всестороннее научное изучение истории российского зарубежья Дальнего Востока началось сравнительно недавно. Появились первые серьезные труды по истории российской эмигрантской колонии в Маньчжурии. Прежде всего, это относится к работам Г. В. Мелихова. 1 Личные впечатления автора, прожившего 25 лет в Северо-Восточном Китае, воспоминания его деда и отца сочетаются в них с анализом профессионала-исследователя. Все это позволило ученому создать труды, во многом поясняющие, почему Харбин стал одним из 4 центров российского послеоктябрьского рассеяния.

Существенный вклад в изучение истории русской диаспоры в Маньчжурии внесла Е. П. Таскина, составившая ряд документальных сборников по истории «русского Харбина» и выступившая автором вступительных статей к ним. 2

Большой вклад в исследование русской эмиграции на Дальнем Востоке вносят работы профессора В. Ф. Печерицы, рассматривающие восточную ветвь русской эмиграции в Китае, духовную культуру русской эмиграции. 3 В 1998 г.

1 Мелихов Г. В. Маньчжурия далекая и близкая. - М., 1991; Мелихов Г. В. Российская эмиграция в Китае (1917-
1924 гг.).-М., 1997.

2 Таскина Е. П. Синологи и краеведы Харбина // Проблемы Дальнего Востока. - 1997. - №2. - С. 124-129;
Таскина Е. П. Литературное наследие русского Харбина // Харбин. Ветка русского дерева. - Новосибирск, 1991;
Таскина Е. П. Русский Харбин. - М., 1998.

3 Печерица В. Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. - Владивосток, 1994; Печерица В. Ф. Духовная культура
русской эмиграции в Китае. - Владивосток, 1998.

было опубликовано совместное исследование Кочубей О. И. и Печерицы В. Ф. «Исход и возвращение (Русская эмиграция в Китае 20-40-е годы)», в котором авторы на новой документальной основе продолжают разработку этой проблемы. 1

В 2000 г. вышла монография Л.Ф. Говердовской «Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в 1917-1931гг.» 2 , исследования Я. Л. Писаревской «Две России в Маньчжурии» 3 и Н. Е. Абловой «История КВЖД и российской эмиграции в Китае (первая половина XX в.) 4 .

В исследовании проблем русской политической эмиграции в Китае некоторое участие принимали китайские обществоведы. При этом особое внимание они уделяют изучению культурного наследия Российского зарубежья. 5 Многие авторы 6 , указывая, что Харбин - типичный город эмигрантов, где «восточная и западная культурные системы существовали в мире» 7 , подчеркивают, что деятельность русских беженцев «способствовала укреплению культурных связей между народами Китая и России» 8 .

В целом, китайские авторы отмечают большое значение культуры дальневосточной эмиграции как в истории Харбина и Шанхая, так и Российского зарубежья, а также важную роль русских в развитии отношений между народами России и Китая. Вместе с тем, роль сменовеховства в общественно-политической жизни русских эмигрантов в трудах китайских авторов освещена слабо.

1 Кочубей О. И., Печерица В. Ф. Исход и возвращение (Русская эмиграция в Китае 20-40-е годы). -
Владивосток, 1998.

2 Говердовская Л. Ф. Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в 1917-
1931 гг. -М., 2000.

3 Писаревская Я. Л. Две России в Маньчжурии: социальная адаптация и реэмиграция (20-е - начало 30-х гг.) //
Новый исторический вестник. - 2000. - №2. - С. 52-70.

4 Аблова Н. Е. История КВЖД и российской эмиграции в Китае (первая половина XX в.). - Минск, 1999.

5 Ли Жэньнянь. Произведения русских писателей - эмигрантов в Пекинской библиотеке // Проблемы Дальнего
Востока. - 1993. - №1. - С. 168-174.

6 Ши Гохуа. Русские в Китае // Проблемы Дальнего Востока. - 1990. - №2. - С. 228-230.

7 Дян Джуангда. Из истории литературного кружка «Чураевка» при ХСМЛ в Харбине // Дальний Восток России
- Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества. - Хабаровск,
1998.-С. 281.

8 Ли Шу Хиао. Деятельность Харбинской православной епархии // Дальний Восток России - Северо-Восток
Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества.-Хабаровск, 1998. -С. 174.

Таким образом, анализ вышеперечисленных работ показал, что сменовеховство, как явление российской политической культуры, нуждается в дальнейших исследованиях ученых в содействии определению возможных путей и моделей политического развития. И именно работы политологического характера по данной проблеме практически отсутствуют.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является рассмотрение сменовеховства как идейно-политического течения 20-30-х гг. XX века в контексте русской политической культуры, анализ его как политического явления.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

Показать социально-культурную обусловленность политических
процессов в обществе через процесс зарождения и эволюции сменовеховства;

представить политическое движение сменовеховства как развитие традиций русской общественно-политической мысли;

проанализировать сущность, платформу и программу сменовеховства;

исследовать политические воззрения Н. В. Устрялова о русской революции и цивилизационной особенности России;

проследить процесс поиска путей сотрудничества сменовеховцев с Советской властью;

проанализировать, выявить степень, формы общественно-политической и культурной деятельности сменовеховцев в дальневосточной эмиграции;

наметить возможные перспективы актуализации сменовеховских идей на современном этапе в России.

Объект и предмет исследования. Объектом изучения стало общественно-политическое течение сменовеховства, его генезис.

Предмет исследования - политические взгляды представителей сменовеховства на будущее российской государственности.

Хронологические рамки исследования. Хронологические рамки исследования охватывают период с 1921 по середину 1930-х годов. В рамках указанного периода можно выделить два основных этапа.

I. 1921-1924 гг. Возникновение сменовеховского течения. Выход сборника «Смена Вех». Издание журнала «Смена Вех» и газеты «Накануне». И. 1924-1935 гг. Эволюция взглядов сменовеховцев. Развитие сменовеховства в русской дальневосточной эмиграции.

Методологическая основа исследования. Методологической основой реализации целей и задач исследования послужили принципы и методы современных общественных наук. Используя социально-критическую теорию, мы опирались на конкретные методы политической науки. Одними из важных традиционных методов, используемых в общественных науках, являются исторический метод, позволивший выяснить общие закономерности развития политических явлений и, в частности, условия возникновения и развития сменовеховства, и нормативный метод, применяемый в прогнозах при соотнесении с определенной нормой. При реалистическом подходе к изучению политической деятельности сменовеховцев использовались общелогические и эмпирические методы.

Одним из широко применяемых в политологии методом стал сравнительный метод, позволяющий использовать как отечественный, так и зарубежный опыт решения общих и частных проблем политического развития сменовеховства. Также нашли применение системный, структурно-функциональный и эмпирический методы современной политической науки.

Тема исследована в проблемно-хронологическом плане.

Источниковая база исследования. Для написания работы использовались официально-документальные материалы и архивные источники. Для исследователей русской эмиграции за последнее десятилетие стало возможным ее комплексное изучение, так как стали доступны ранее закрытые фонды библиотек и архивов. Введение в научный оборот многих ранее неизвестных или недоступных источников позволяет теперь более глубоко и взвешенно анализировать идейно-политический фон русской эмиграции.

Среди различных течений, возникших в русском зарубежье, издания «сменовеховцев» занимали обособленное место, прежде всего, потому, что сменовеховцы обосновывали позитивное значение прихода большевиков к власти. По их мнению, в той конкретной ситуации, в которой оказалась Россия в 1917 г., только большевистская власть была способна восстановить государственное единство России и международный престиж страны; сохранение единого и неделимого Российского государства было историческим оправданием большевизма. Авторы сборника «Смена Вех» подчеркивали изменения, произошедшие в политической культуре масс за годы советской власти: рост политической сознательности, понимание необходимости государственной власти, умение самостоятельно мыслить и действовать в труднейших условиях.

Сменовеховцы отмечали невозможность реставрации в России прежних порядков. Они решительно отвергали идею свержения советской власти с помощью белогвардейцев и иностранных интервентов, а также путем стихийных восстаний или голодных бунтов против революционной власти.

Сменовеховцы убежденно обосновывали необходимость поддержки и сотрудничества с советской властью, неприемлемость для интеллигенции позиции созерцателя: «Ясно, что чем скорее интеллигенция возьмется за энергичную работу культурного и экономического восстановления России, тем скорее к больной вернутся все ее силы, исчезнет бред и тем легче завершится процесс обновления ее организма». Такая пробольшевистская позиция «сменовеховцев» вызывала резкое неприятие практически всех течений русского зарубежья - от консервативно-монархических до социалистических. Однако эта позиция позволила сменовеховцам объективнее многих течений анализировать российские события.

Источником выяснения эволюции их мировоззрения являются их издания. Исходные воззрения представлены в сборнике «Смена Вех»,

1 Смена Вех. Сборник статей: Ю. В. Ключникова, H. В. Устрялова, С. С. Лукьянова, А. Б. Бобрищева-Пушкина,
С. С. ЧахотинаиЮ. Н. Потехина. Июль 1921 г. - Прага//Литературное обозрение. - 1991.- №7.-С. 101.

2 Там же.-С. 105.

определившем направление и название течения. Важнейшим источником исследования послужил журнал с одноименным названием, выходивший в Париже в 1921-1922 гг., а также газета «Накануне», издававшаяся в 1922-1924 гг. в Берлине. Эти издания послужили отправным пунктом в изучении эволюции сменовеховских идей, причин ориентиров и установок в сближении с большевиками.

Обращаясь к вопросу русской эмиграции на Дальнем Востоке, нельзя обойти вниманием тот факт, что дальневосточная ветвь, несмотря на географическую отдаленность от европейских центров эмиграции, где оказалась основная часть бывшей российской интеллектуальной и политической элиты, была не менее богатой в плане духовного и политического опыта. Интересные и оригинальные мыслители по-своему рассматривали общую для русской эмиграции проблему отношения к русской революции и победе большевиков. Вопрос заключался в том, как научно объяснить победу большевизма, применим ли принцип единства всемирно-исторического процесса в изучении этих событий. Оттуда вытекал ответ на вопрос об исторических перспективах России, который носил не только историософский характер, но и имел самое непосредственное отношение к личному будущему каждого эмигранта. При этом последовавший за революцией распад идеалов и ценностей, которые лежали в основе прежней дореволюционной политической культуры, заставил многих искать новое объяснение происходящего в России.

Один из основателей и теоретиков «сменовеховского» течения, выдающийся русский мыслитель Н. В. Устрялов, выпустил в 20-е - первой половине 30-х годов целую серию работ, посвященных большевистским преобразованиям в России. Именно они позволяют наиболее полно выявить идеологию «сменовеховства».

К источникам этой группы можно отнести и вышедшую в 2003 году книгу «Национал-большевизм», в которой впервые собрана вместе публицистика 1920-1926 гг. главного теоретика национал-большевизма Н. В.

Устрялова. Большинство вошедших в сборник статей никогда не издавалось ни в советской, ни в постсоветской России. 1

Источниковой базой для диссертационных исследований явились материалы, документы личного происхождения: письма, дневники, как опубликованные, так и хранящиеся в различных архивах, главным образом, в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Особый интерес представляют материалы Ф. 5783, 5911, 5912, содержащие переписку Н. В. Устрялова с общественными деятелями русской эмиграции. Здесь же находится Печатный фонд вывезенных из Харбина печатных изданий, состоящий из 14 наименований газет, 82 наименований журналов и 363 книг разной тематики. Материал, относящийся к политической деятельности русской эмиграции в Маньчжурии, находится в Отделе русской эмигрантской литературы Российской государственной библиотеки в г. Москве, который содержит труды, написанные русскими эмигрантами, периодические издания изучаемого периода и региона.

Из источников по истории российской эмиграции на Дальнем Востоке особую ценность представляют материалы архивов Российской Федерации и Китайской Народной Республики. Осенью-зимой 1945 г. Сотрудники государственных архивов Хабаровска, Владивостока и архивного управления НКВД по Дальнему Востоку организовали около 10 экспедиций в Маньчжурию, в результате которых текущие архивы многочисленных эмигрантских организаций были собраны и вывезены в СССР (Хабаровск, Владивосток и Омск). Все эти документы до начала 1990-х гг. находились на секретном хранении, даже сегодня доступ открыт не ко всем фондам. Материалы, играющие важную роль в исследовании российской эмиграции в Китае, содержатся в Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК). Здесь отложились документы нескольких эмигрантских фондов за 1922-1945 гг. (Ф.830, 831). В Государственном архиве Приморского края содержатся дела, посвященные описанию русской эмиграции в страны дальневосточного

1 Н. В. Устрялов. Национал-большевизм. - М., 2003.

зарубежья, сведения о зарождении первых эмигрантских организаций Маньчжурии, документы биографического характера политических лидеров русской дальневосточной эмиграции. Интересный материал по истории российской эмиграции находится в Приморском Государственном музее имени В. К. Арсеньева. Это альбомы, фотографии, рассказывающие о судьбах представителей русской дальневосточной эмиграции.

Большую группу источников составляют монографии, статьи в журналах и газетах.

Научная новизна работы. Новизна настоящего диссертационного исследования заключается в следующем:

проанализирована эволюция взглядов представителей сменовеховского течения с тем, чтобы наиболее полно представить и глубже понять современный политический процесс в России;

исследованы подробно идеи Н. В. Устрялова как ведущего идеолога «сменовеховства»;

Дана объективная оценка влияния политических процессов, проходящих
в Советской России 20-30-х годов на мировоззрения «сменовеховцев»;

Уделено внимание региональному компоненту исследования и
рассматриваются взгляды дальневосточного «сменовеховства».

Теоретическая и практическая значимость работы. В научный оборот введены источники, позволяющие осветить малоизвестные аспекты сменовеховского течения на Дальнем Востоке. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе, в изучении истории политических течений российского зарубежья 20-30-х гг. XX века, при составлении и чтении лекционных курсов «Введение в политологию», «История политических и правовых учений», спецкурсов: «История русской эмиграции», «Духовное наследие русского зарубежья», а также при подготовке

статей, монографий, учебных пособий по проблемам русского национального сознания, политической культуры России.

Структура исследования.

Настоящее диссертационное исследование состоит из введения, основной части, включающей две главы, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Теоретические основы и методологическая база изучения политической культуры

В современной политической науке наблюдается большой разброс мнений относительно того, что представляет собой политическая культура. В политологической литературе особое значение придается результатам исследования данного вопроса, полученным американскими политологами Г. Пауэллом и Г. Алмондом. Ими дана характеристика политической культуры как совокупности индивидуальных позиций и ориентации участников той или иной политической системы. Это субъективная сфера, образующая основание политических действий и придающая им значение.

Логически рассуждая в рамках социологического подхода, можно прийти к заключению, что становление и развертывание культурных форм проводится в следующих этапах. Сначала «формируется социальный интерес. Далее происходит его осознание, а затем складывается доктринальное оформление того интереса - стихийно или целеустремленно».1 Доктрина служит основанием внешних вещных и поведенческих проявлений социального интереса в первую очередь, в политике, ее предметных и пространственных презентаций. В этом контексте политическую культуру можно определить как совокупность позиций, ценностей, образцов поведения, затрагивающих взаимоотношения политической власти и отдельных индивидов.

В качестве носителей политической культуры выступают субъекты политических отношений: личности, социальные группы, классы, нации, общество, а также институциональные субъекты власти. В связи с этим встает вопрос о качестве политических институтов, образующих политическую систему в целом, моделей функционирования властных отношений.

В качестве сущностного признака политической системы, политическая культура выполняет интегративную функцию, интегрируя политический опыт и его передачу от прошлого к настоящему и от настоящего к будущему.

Политическая культура общества - это преимущественно политическая культура доминирующих социальных групп. Она отражает, главным образом, интересы, общественное положение и особенности исторического развития соответствующей социальной общности. Как результат интегративной функции политической культуры - сохранение в ходе исторического развития национальных, географических, культурных, религиозных и иных факторов, унаследованных от прошлого.

В политической культуре отражается широкий комплекс свойств, присущих процессам и явлениям политической сферы общества. В частности, в ней интегрируются определенные политические знания, ценностные и идеологические принципы, традиции и нормы политического действия, институциональные формы.

Каждая политическая система стремится воспроизводить в ходе политической социализации такие черты политической культуры своих граждан, которые соответствуют сохранению и стабильному функционированию данной системы.

Если вести речь о понятиях «политическое сознание» и «политическая культура», то мы должны иметь в виду, что эти понятия близки по своему содержанию, но не тождественны. Если с помощью первого раскрываются процессы отражения феномена политики в сознании людей, то с помощью второго показывается, как феномены самого политического сознания реализуются и закрепляются в образцах и нормах политической деятельности. В этом свете политическая культура предстает как единство социальных знаний, оценок, норм, образцов политического поведения личностей. Совокупное действие этих элементов политики задает качественную определенность деятельности ее субъектов.

Вопрос о типах политической культуры обусловлен многообразием политических систем, различием в уровне социально-экономического, политического и культурного развития страны.

Между политической культурой и политической системой общества существует тесная взаимосвязь. Стереотипы политического поведения в той или иной степени аккумулируются в деятельности политических институтов. В целом институциональная структура политической системы закрепляет в политической системе сложившиеся формы политических отношений, а политический режим выступает как итог политико-культурного развития общества. Отметим существование и обратного влияния, хотя и менее сильного, когда на базе одной и той же политической культуры могут возникать и эффективно действовать различные модификации политической системы.

Российскую политическую культуру характеризуют различные концепции. Для русской политической культуры характерным всегда было то, что каждая такая концепция обращалась к историософскому наследию. Две историософские тенденции, сформировавшиеся в России -западническая и славянофильская, имели европоцентрический характер, так как идентифицировали русскую культуру с европейской.

Идейно-политические основания сменовеховства

Изучение роли российской интеллигенции в мировой цивилизации -сегодня одна из популярных тем, занимающих общественное сознание. Знание общих закономерностей генезиса, динамики воспроизводства интеллектуального общественного слоя скажется на формировании мировоззрения социальных групп, играющих важную роль в общественном процессе, поможет осознать собственное место в историческом процессе.

Теоретической основой исследования общественно-политических процессов в обществе представляет выработанный в политической науке подход к определению интеллигенции исходя из той функции, которую умственная деятельность выполняет в более широкой системе общественных отношений. Эта функция обеспечивает связность и гомогенность общественной жизни, она создает единство всех социальных групп, так как предполагает организацию и воспитание сознания, специальную разработку идеологических отношений людей.

В начале XX века, на пороге революционных потрясений и связанных с ними разочарований интеллигенции в идеях эгалитарного характера, судьба России вызывает острейший общественный интерес. Так, в марте 1909 года вышел в свет сборник статей широко известных в общественно-политических кругах России начала XX века философов, экономистов, юристов, литераторов и публицистов «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции».

Инициатором выхода в свет этого сборника стал историк отечественной общественно-политической мысли М. О. Гершензон, не принимавший революционного радикализма большинства русской интеллигенции. Гершензон указывал, что масса интеллигенции была безличной, со всеми свойствами стада: тупой косностью своего радикализма и фанатической нетерпимостью... Сонмище больных, изолированных в родной стране, - вот что такое русская интеллигенция.

Философские концепции авторов сборника, в первую очередь, Н. А. Бердяева, П. Б. Струве, С. Л. Франка в достаточной мере отличаются друг от друга. Но ряд их нравственных и политических оценок совпадал. Все они отказались признавать примат утилитарного принципа в нравственной жизни, доминирование узкого политического прагматизма над нравственным и духовным началами общественной жизни. Все они проделали не простую идейную эволюцию: от легального марксизма - к либерализму, а затем - к консерватизму. Отметим, что стиль их философского творчества имел многосоставной, синтетический характер.

После первой российской революции П. Б. Струве в статье «Великая Россия» (1908 г.) заявил о необходимости формирования новой, национально-государственной идеологии в России. «Государственная мощь невозможна вне существования национальной идеи»,1 - писал Струве. При создании национально-государственной идеологии он указывает на актуальность традиционализма: «Только если русский народ будет охвачен духом истинной государственности, только тогда, на основе живых традиций прошлого и драгоценных приобретений живущих и грядущих поколений, - будет создана Великая Россия».2 Струве декларирует, что главным элементом русской национальной идеи должен стать национализм: «Свободный, открытый, завоевательный национализм есть свидетельство силы и здоровья большой нации».1

Таким образом, определим проблему русской идеи как проблему культурно-национальной идентичности России и, следовательно, проблему поиска и оформления национально-государственной идеологии. Тема русской идеи имманентно консервативна, поскольку проблема цивилизационной самоидентификации имеет консервативную природу. Не случайно и Н. И. Бердяев, и С. А. Булгаков являются авторами работ с одинаковыми названиями «Русская идея». Особо подчеркнем, что, несмотря на «русское» название, авторами, осмысливающими тему русской идеи, главным ее качеством называется ее противоположность узкому этническому национализму.

Н. И. Бердяев, также, как и П. Б. Струве, на первый план в социальном преобразовании России выдвигает задачу идеологическую. Анализируя опыт революции 1905-1907 гг., Бердяев пишет, что идеология марксизма должна быть заменена идеологией национально-государственной: «Борьба с отжившими формами государственности и реакционной политической властью должна быть борьбой за Россию, за ее национальную мощь, за ее великое будущее... Радикальный переворот совершится, когда освободительное сознание выставит на своем знамени национальную идею. Это предполагает... пересмотр всех старых интеллигентских идеологии».

На основе тяжелого опыта первой российской революции, мировой войны, в российской общественно-политической мысли происходит переосмысление идеологии либерализма, имевшей до этого в целом поверхностно-отвлеченный характер, и взятие на вооружение целого ряда консервативных идей, главные из которых - опора на собственную национальную традицию, а также антирадикализм, необходимость постепенности при проведении социальных преобразований.

Политико-философские идеи Н. В.Устрялова о цивилизационной особенности и революции в России

Творческое наследие и идейная эволюция Н. В. Устрялова крайне интересны тем, что отражают идеологические и политические хитросплетения богатой на события эпохи в жизни России начала XX века. Устрялов стал свидетелем многих важнейших событий на переломном этапе развития нашей страны. Позиция свободного в выражении своего мнения политического деятеля сделала Н. В. Устрялова уникальным свидетелем эпохи, проанализировавшим истоки и смысл Октябрьской революции 1917 года и предложившим свое видение сущностных изменений сталинского режима в сторону национально-государственных основ, охарактеризованных Устряловым как национал-большевизм. Н. В. Устрялов окончил юридический факультет Московского университета. Его учителями были Б. П. Вышеславцев, Л. М. Лопатин, С. А. Муромцев и другие видные представители русской науки начала прошлого века. Но определяющее влияние на молодого Устрялова оказали взгляды П. Б. Струве, П. И. Новгородцева и, особенно, Е. Н. Трубецкого. Именно эти «либеральные славянофилы» привили будущему национал-большевику наряду с признанием основных либерально-демократических свобод национальные идеи и государственничество. От либерализма Устрялов впоследствии отошел, а идея государственности в его взглядах все усиливалась, пока не стала определяющей.

В студенчестве Н. В. Устрялов увлекся политикой, вступает в партию «Народной свободы», входит в кадетскую студенческую фракцию, принимает активное участие в дискуссиях с политическими оппонентами в университетской среде.

Вполне разделяя либерально-демократические положения кадетской партии, Устрялов склонен был ориентироваться на ту ее часть, которая пропагандировала идеи «национального» или «консервативного» либерализма. Ярким представителем «правого» крыла партии конституционных демократов был один из ведущих идеологов партии, экономист, философ и публицист П. Б. Струве. Именно он сформулировал основные положения национального (консервативного) либерализма, соединив важнейшие ценности классического либерализма (права и свободы личности) с идеей сильного национального государства. После Первой русской революции Струве выступил с публикациями, в которых выдвинул концепцию «либеральной Российской империи». Струве полагал, что только сильное, могущественное государство способно защитить права и интересы отдельной личности, отстоять суверенитет нации, сохранить целостность территории. Внешнее могущество государства, считал Струве, есть показатель его внутреннего благополучия и совершенства, и наибольших успехов достигают именно те страны, политика которых пронизана идеей империализма (заботой о внешней мощи государства) и идеей либерализма (заботой о «справедливости во всех внутренних отношениях»)

Устрялов с большим интересом следит за творчеством лидера правого кадетизма, посещает публичные лекции и выступления П. Б. Струве. И впоследствии, когда их пути после гражданской войны принципиально разошлись, Устрялов будет считать, что между ними, как и прежде, существует полное единство в понимании «огромной и творческой ценности самого начала государственной организации как такового»

В университете Устрялов основательно и с увлечением занимается философией, изучает философские трактаты античных и средневековых авторов, штудирует труды Гегеля, Канта, Шопенгауэра, Ницше. Мысли и идеи некоторых философов, например, Макиавелли и Ницше, по его собственному признанию, «запали слишком глубоко не только в сознание..., но и в сердце» .

Отметим особое влияние на Устрялова Е. Н. Трубецкого - профессора Московского университета, русского религиозного философа, видного деятеля либерального движения. Их общение в немалой степени способствовало формированию умеренно-либеральных воззрений, профессиональных и научных интересов Устрялова. Скорее всего, именно под влиянием Трубецкого определяется круг его будущих профессиональных занятий (публицистика, преподавательская работа, политическая деятельность), а также научные пристрастия (философия права, история общественной мысли, историософская проблематика).

Межреволюционный период, как считает Романовский В. К., характеризовался повышенным вниманием русского общества к философским проблемам. В стране появились многочисленные философские общества, кружки, семинары. Е. Н. Трубецкой был инициатором создания подобных объединений в Москве и активно приобщал к участию в них мыслящую молодежь3. Устрялов посещает философские семинары своего наставника при Народном университете им. А. Л. Шанявского, состоит членом университетского философского кружка памяти С. Н. Трубецкого, участвует в работе Московского общества по изучению научно-философских вопросов.

В 1910 г. в Москве с целью выпуска и распространения религиозно-философской литературы и, прежде всего, научного наследия отечественных мыслителей создается издательство «Путь». Вокруг него формируется группа известных публицистов, философов и общественных деятелей: Е. Н. Трубецкой, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Л. Н. Лопатин, П. А. Флоренский и др. Основными чертами идейной платформы участников объединения были Православие, политический либерализм и патриотизм. «Путейцы» рассматривали христианство в его православном варианте в качестве животворной силы, способной консолидировать нацию и решить насущные общественные проблемы. Одновременно они отстаивали естественное право человека быть свободным и являлись сторонниками парламентаризма, конституционной монархии и эволюционного пути преобразования общества. Подчеркивая особый, церковный характер русского народа, «путейцы» поддерживали мысль о предназначении России служить осуществлению вселенского христианского идеала. Во внешней политике они придерживались линии на усиление русского влияния в Европе и мире.

Развитие сменовеховства в русской дальневосточной эмиграции

В дальневосточном зарубежье сформировался один из крупнейших центров сменовеховского движения, и этому способствовал ряд факторов. Последствия октябрьской революции и гражданской войны вызвали мощный поток беженцев из центральных районов страны в дальневосточный край. Если до революции число жителей во Владивостоке в 1916 г. составляло 91 тыс. чел., то в 1922 г. достигло 410 тыс. чел.2 Среди приехавших на российскую окраину было немало представителей российской интеллигенции - профессоров, публицистов, общественных деятелей, юристов. Это привело к заметному оживлению общественно-политической, культурной, творческой жизни во Владивостоке и крае. После окончания гражданской войны на Дальнем Востоке, многие соотечественники оказались за рубежом. В 1923 г. только в Китае, отмечает Ю. В. Мухачев, находилось 100 тыс. российских граждан.3 Кадетская газета «Последние новости» в апреле 1920 г. писала: «С библейских времен не бывало такого грандиозного «исхода» граждан в чужие пределы. Из

России ушла не маленькая кучка людей... ушел весь цвет страны, все те, в руках кого было сосредоточено руководство ее жизнью, какие бы стороны мы ни брали... Мы должны научиться реальному мышлению. Непростительно глупо и явно пагубно было бы подгонять события пережитых лет под наше старое, привычное мышление. Мы должны суметь извлечь новые программы и новое понимание наших задач из трезвой и спокойной, хотя бы лично и самой горькой, оценки свершившегося. В этом первая и коренная задача Заграничной России... Мы вернемся домой только тогда, когда мы выкуем в нашем сознании будущую Россию».1

Крупные интеллектуальные силы российской интеллигенции, сконцентрированные в начале 20-х годов на русском Дальнем Востоке и за его пределами, главным образом, в Китае, стали, несомненно, благоприятной средой для вызревания сменовеховских идей, которые оказало воздействие на формирование политического сознания российских эмигрантов.

Решающая роль в становлении дальневосточного сменовеховства принадлежит Н. В. Устрялову.2 Как отмечалось нами ранее, по окончании гражданской войны его политическая и общественная деятельность тесно связана с дальневосточным зарубежьем: после разгрома колчаковской армии Устрялов эмигрировал в Харбин. Здесь он жил и работал с 1920- по 1935 гг. В течение данного времени он постоянно проживал на территории полосы отчуждения КВЖД (Северо-Восточный Китай, г. Харбин). В письме К. А. Чхеидзе, незадолго до отъезда в Россию, он сообщал: «...завтра исполнится ровно пятнадцать лет, как я приехал в Харбин. Итого - больше трети жизни, - и наиболее зрелая ее треть».

Опубликованный в Харбине в конце 1920 г. сборник «В борьбе за Россию»5 стал важным фактором, хронологическим рубежом возникновения сменовеховства. В этой работе, по мнению В. В. Сонина, Устрялов -государственник и националист изложил свои взгляды на русскую национальную идею с точки зрения политической философии.1 Суть революции, по Устрялову, в отрицании западной модели развития для России, заложенной еще Петром І. В статье «Политическая доктрина славянофильства» он считает возможным следствием революции создание единого и мощного славянского государства. Поддерживая славянофильскую идею о самобытности исторического развития России, Устрялов указывал, что ни в одной стране мира не было столь внушительных революций, следующих подряд за короткое время. В. В. Сонин обращает внимание на убеждение Устрялова в том, что большевики, оказавшись у власти, превратятся в националистов, ставящих превыше всего интересы России, которой суждено быть «вечным и великим» государством. Из «интернационалистской (октябрьской) революции Россия выйдет национально выросшей, страной крепчайшего национального самосознания».3

В Китае издаются и другие авторские сборники, развивающие идеи сменовеховства.4 Формируется дальневосточный сменовеховский центр, который, наряду с европейским, играл заметную роль в общественной и политической жизни русской эмиграции.

Свои взгляды сподвижники Устрялова излагали на страницах сменовеховских печатных изданий. В 1921-1926 гг. издавалась газета «Новости жизни» (редактор - Д.Чернявский), в 1922-1923 гг.- альманах «Русская жизнь».5

Сменовеховские настроения получили распространение в интеллигентских и предпринимательских кругах русского Дальнего Востока. Во Владивостоке сторонники Устрялова группируются вокруг газеты «Голос Родины», пропагандирующей лозунги национального примирения, гражданского мира, великой и неделимой России среди дальневосточников.

Дальневосточные сменовеховцы были принципиально против децентрализации власти и активно выступали за безусловную ликвидацию Дальневосточной республики.1 В Забайкалье сменовеховские позиции занимала газета «Дело», издававшаяся в 1922-1923 гг. на средства читинских торгово промышленников.2 Как отмечает современный исследователь В. В. Сонин, в 20-30-х гг. большую роль в жизни г. Харбина играла русская юридическая общественность.3 Так, в начале 20-х годов на страницах эмигрантской печати развернулась дискуссия по проблеме «Революция и судьба права», начало которой было положено статьями профессора Н. В. Устрялова «Политическая доктрина славянофильства» и «О праве силы и силе права». Профессор, как один из лидеров сменовеховского движения среди русской эмиграции, утверждал, что со временем советская власть переродится во власть демократическую, а нэп приведет к восстановлению капитализма в России.4 Сонин В. В. считает, что в основе философско-правовой концепции Н. Устрялова - идеалистическое положение о том, что мировая история права развивается через серию катастроф, которая порождается силой. Именно сила объявляется движущим механизмом истории.

• Специальность ВАК РФ23.00.01
• Количество страниц 183

1. Сменовеховство в контексте развития российской политической культуры.

1.1. Теоретические основы и методологическая база изучения политической культуры

1.2. Идейно-политические основания сменовеховства.

1.3. Особенности сменовеховского мировоззрения как явления политической культуры России.

2. Основные тенденции развития сменовеховства.

2.1. Политико-философские идеи Н. В.Устрялова о цивилизационной особенности и революции в России.

2.2. Развитие сменовеховства в русской дальневосточной эмиграции

2.3. Политический компромисс сменовеховства с советской властью

2.4. Общественно-политическое наследие сменовеховства в поиске современной модели развития России.

Рекомендованный список диссертаций

• История идеологии национал-большевизма Н.В. Устрялова: 1900-е гг. - 1925 г. 2007 год, кандидат исторических наук Лысенко, Елена Анатольевна

• Сменовеховцы 20-30-х годов: оценка большевистского опыта реформирования России 2004 год, кандидат исторических наук Горячая, Светлана Владимировна

• Национал-большевизм Н.В. Устрялова: истоки, сущность, эволюция 2008 год, кандидат исторических наук Козлов, Антон Викторович

• Сменовеховство и "русский фашизм" как идейно-политические феномены: По материалам русской эмиграции в Харбине в 20-30 гг. XX в. 2000 год, кандидат философских наук Натсак, Органа Доржуевна

• Николай Васильевич Устрялов: деятельность и эволюция идейно-политических воззрений: 1890-1937 гг. 2007 год, доктор исторических наук Романовский, Вячеслав Константинович

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сменовеховство как явление российской политической культуры»

Похожие диссертационные работы по специальности «Теория политики, история и методология политической науки», 23.00.01 шифр ВАК

• Политическая концепция государства в теоретическом наследии Н.В. Устрялова 2007 год, кандидат политических наук Булычева, Марина Владимировна

• Формирование руководством РСФСР-СССР партийно-государственной политики по отношению к интеллигенции в октябре 1917 - 1925 гг. 2007 год, доктор исторических наук Казанин, Игорь Евгеньевич

• Русская эмиграция "первой волны" в Китае как политическое явление 2007 год, кандидат политических наук Обухова, Олеся Владимировна

• Российская реэмиграция из Германии в 1920-е годы 2002 год, кандидат исторических наук Винник, Алексей Викторович

• Общественно-политическая жизнь российского казачества в дальневосточной эмиграции: 1920-1945 гг. 2007 год, доктор исторических наук Малышенко, Геннадий Иванович

Заключение диссертации по теме «Теория политики, история и методология политической науки», Лымарь, Сергей Иванович

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Лымарь, Сергей Иванович, 2006 год

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Исследуется феномен сменовеховства - предшественника сегодняшнего мировоззрения миллионов россиян. Сменовеховство характеризуется как крайняя форма этатизма, обладающая некоторыми специфическими чертами. В частности, жесткость государства полностью оправдывается в сменовеховстве его высшей целью: завоеванием и перевоспитанием внешнего мира. При этом разработка и осуществление идеологических задач - сугубая прерогатива государства. Участие граждан в идеологической жизни носит в сменовеховстве лишь декларативный характер.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: сменовеховство, евразийство, консервативная революция, идеологический этатизм, особая русская цивилизация, изоляционизм.

Постановка задачи. На страницах «ВФ» нам не раз уже доводилось писать о «поиске национальной идеи» в сегодняшней России - процессе, сводящемся в основном к поиску в новых условиях советской ментальностью самоадекватной образной системы и языка (см., например, [Сендеров 2006, 2009]). Крах коммунизма не стал для этой ментальности серьёзным ударом: интуитивно, но достаточно уверенно идеологи «новой исторической общности» ощущали и понимали свои подлинные, не зависящие от времени и внешних обстоятельств чувства и взгляды. Радикальное деление мира на своих и чужих, идеологически зацикленный этатизм (к значению этого специфического понятия мы вернёмся ниже), ненависть к личностным основам европейско-русской культуры, прежде всего - к свободе и праву... Эти аккумулированные в сталинско-брежневском «марксизме» инстинкты умиравшая идеология обслуживала всё хуже: её конъюнктурные вынужденные уступки врагам выступали пред судом «общности» прямой изменой. Да и вообще - насильно надетое платье жмёт.

Осознавшая себя идеологом, марксистская профессура 1980-х - 1990-х годов взялась за дело, её творчество воссоздало героическую атмосферу конца 1940-х: и сами коммунистические вожди - от Хрущева и до Горбачева с Яковлевым - тотчас были объявлены агентами ЦРУ и Моссада. Впрочем, лики позитива в новой реальности были многообразны: либералы и западники - подлинные и мнимые - выступали врагами славянства и византизма, Евразии, особой русской цивилизации, Третьего Рима - Святой Руси... В ряду положительных концепций задействована даже немецкая «консервативная революция». Каждый из этих образов выбирался не случайно и на указанные выше части советского менталитета ложился достаточно хорошо. Но между тем, проглавенствовав считанные годы, соблазнительная концепция списывалась в запас: оставаясь в обойме, она с очевидностью уступала место новым, перекочёвывала на обочину «правого фронта».

Успех «советской правой» провоцировал её дальнейшее наступление (многие её идеологи не скрывают своих разработанных утилитарно-политических планов и амбиций: см. по этому поводу [Сендеров 2007, Цымбурский 2006, Володихин 2006, Ремизов 2006, Умланд 2006, Нифонтов 2006]). А наступление - захлёбывалось: концепции оказывались чересчур рафинированными, непригодными для миллионного спроса. И несколько лет назад произошёл качественный перелом: поиск адекватной идеи вышел наконец не на очередную «консервативную революцию», а теперь - на интеллектуальный продукт потребного уровня и качества: на «Проект «Россия»», на «неосталинизм». Т.е. - на апологетику агрессивного, не нуждающегося уже в «тонких» объяснениях изоляционизма во внешней сфере. И подчёркнуто антиправового, ориентированного на сталинистский идеал этатизма - в сфере внутренней. Даже очевидные, казалось бы, основы - православие, русскость - отошли в этой идеологии на второй план: их подменили всесокрушающие проклятия в адрес католицизма - протестантизма - Запада. И это вполне логично. Вдумчивая любовь к своему - либо компенсирующая её отсутствие ненависть к чужому. Патриотизму всегда приходится выбирать.

Феномены, о которых мы говорим, в частности, выход трёхтомника «Проект "Россия"», - явление уникального воздействия и масштаба. Объявленный миллионный тираж последнего тома может быть подвергнут сомнению. Но простые прикидочные соображения не позволяют усомниться в многодесятитысячной расходимости таких книг.

Подвергалось ли это явление теоретическому осмыслению? Создаётся впечатление, что и некоторые серьёзные авторы замирают в недоумении перед ним. Трудно иначе объяснить бессмысленный термин «сталинизм», фигурирующий подчас и в солидных работах. Неловко даже сегодня напоминать, что этот термин - стыдливый эвфемизм для обозначения коммунизма сталинского периода. Употребляя этот термин, мы возвращаемся к теоретическому уровню Н.С. Хрущёва и XX съезда КПСС. Но тогда этот термин был, с понятной точки зрения, оправдан. Что означает он сегодня? Что самые различные круги, включая и значительную часть властных, жаждут сегодня возвращения к убийственному для них самих коммунизму? Чуть задумавшись над вновь вошедшим в моду словом, мы тотчас попадаем в область абсурда.

Апелляция к фигуре Вождя приобретает, однако, смысл - при несколько нестандартном к ней подходе. Рассматривать её следует не в рамках коммунистической идеологии. В этих рамках она, к слову, значила довольно мало. По канону Сталин был лишь верным учеником Ленина - и, имея для этого все практические возможности, он и не пытался этот канон сломать. А вот в другой, «параллельной» идеологии фигура Вождя значила почти всё. Идеология эта - национал-большевизм. Сменовеховство.

Это учение сыграло в России огромную роль. И в эмиграции. И в России «материковой». Но бывают незаметные, хотя и мощные «идеи-правительницы» (выражаясь сменовеховским языком). «Пролы» не видят этих идей: их, как известно, обучают одномерному восприятию реальности. А в СССР в пролы было обращено всё население страны.

Идеологические наработки сменовеховства - один из залогов успеха сегодняшней версии советской идеологии. Её апологеты, в соответствии с сегодняшней примитивизирующей методологией её насаждения, не подчёркивают этого. Но и не скрывают. В популярной «Википедии» сменовеховство представлено в основном обширной статьёй А.Дугина. Так что сегодня - не то чтобы совсем уж не происходит осмысления сменовеховства...

Надеемся, что сказанное выше послужит в глазах читателя оправданием настоящей статьи.

Сведения «первого приближения», или Несколько общих слов. Есть разные причины того, что общественные лагеря, каждый по своим основаниям, обходят вопросы о сменовеховстве стороной. По ходу статьи, мы надеемся, прояснятся некоторые из этих причин. Но для начала - не упустим простейших. Когда речь заходит о движении вековой давности, о нем, как правило, знают в основном те, кто специально знакомится с ним. Лет двадцать назад, когда, допустим, евразийство еще не было у всех на слуху, человек, впервые услышавший этот термин, скорее всего поинтересовался бы, о чем идет речь. Однако, располагая такой же, по существу, информацией о сменовеховстве, он счел бы, что речь идет о явлении, известном ему. Бывают феномены, располагающиеся в общественном сознании под сомнительной вывеской: «Все и так знают».

В чем же состоит это «всеобщее знание» о сменовеховстве?

Когда Белое дело было проиграно, его участники увидели: вчерашние разрушители Великой России подхватили ее эстафету. Советская Россия, конечно, вчерашним белым импонировать не могла. Но другой все равно уже не было. Да и надежды на перерождение - на нормализацию, на «термидор» - были велики, особенно укрепились они в связи с НЭПом. Отрицая коммунистическую идеологию, сменовеховцы упивались советской мощью, всячески поддерживали ее. Большевики со своей стороны до времени прощали попутчикам их несознательность, поддерживали и субсидировали их. Когда же власть укрепилась - приблизившись тем самым к сменовеховскому идеалу - она, разумеется, тотчас истребила вчерашних друзей.

Примем, в соответствии с заголовком настоящей главки, эту популярную версию сменовеховства. И отметим сразу: очередная причина молчания о явлении ясна уже из нее. Культ великого и могучего, хотя и тоталитарного, советского прошлого - единственная моральная и историческая база провозглашаемой ныне «национальной идеи». При этом чудовищность прошлого, жестко, хотя и в придаточных предложениях, осуждаемая властью, не находит никакого осуждения у «патриотической общественности». От мечтаний о грядущей опричнине [Юрьев 2007] до оправдания необходимостью: «так тогда было надо». И не далее последнего - таков весь спектр патриотических взглядов. Что же мы видим, констатируя очевидную сменовеховскую родословную «национальной идеи»? Что т.н. «неосталинизм» - прямое, непосредственное порождение Сталина и его окружения. Сталин, Радек, Крестинский, Фрунзе курировали сменовеховские издания, субсидировали их. Скрывать было абсолютно нечего. Да они и не скрывали. «Я за поддержку Советской власти в России, - говорит Устрялов, хотя был кадет, буржуа, поддерживал интервенцию, - потому что она стала на дорогу, по которой катится к обычной буржуазной власти» [Ленин], - с одобрением констатирует В.И.Ленин в 1922 году. «Пусть мечтает о перерождении нашей партии. Мечтать у нас не запрещено. Но пусть он знает, что, мечтая о перерождении, он должен вместе с тем возить воду на нашу большевистскую мельницу. Иначе ему плохо будет» [Сталин, 342], - разъясняет и дополняет И.В.Сталин три года спустя. И Устрялов возил. Пока в незабываемом 1937-м не рассорился с Вождем по непостижимому, с точки зрения сформулированной выше версии сменовеховства, поводу. Но не будем забегать вперед.

Вот и вся родословная нескончаемых нынешних рассуждений о возрождении Российской Империи в СССР. И если бы сменовеховство действительно сводилось к приведенной выше схеме - констатацией этой можно было бы и ограничиться. Но дело обстоит не так просто. Когда мы описываем явление схемой, наш мозг логизирует его, невольно вводит в не вызывающее умственного сопротивления русло. «Надеялись на перерождение, на новую буржуазию...» А как быть, если мы заменим этот текст вот таким: «Утверждали, что к 1920 году перерождение совдепии уже состоялось»?

Что видится абсурдом как абстракция - нисколько не поражает как ряд конкретных жизненных явлений. Написал же В.В.Шульгин в 1920 году, что Красная Армия «била поляков как поляков. И именно за то, что они захватили чисто русские области» [Шульгин 1989, 517] . Подобные рассуждения сегодня в моде - в особенности когда речь идет о послевоенном СССР. Что же стоит за ними в действительности? К 1919 большевикам удалось превратить анархическую вольницу в регулярную военную силу. Но о какой русской идеологии могла к этому времени идти речь? От советских верхов до последнего буденовца-махновца все еще бредили мировой революцией. «Даешь Варшаву! Бьем Берлин! Уж врезались мы в Крым!» - иной идеологии еще не существовало.

Практическое сменовеховство богато и более выразительными примерами. В воспоминаниях литератора-эмигранта Б. Сосинского есть описание его последнего разговора со сменовеховцем-евразийцем, убийцей-агентом ГПУ С.Эфроном. Не зная, разумеется, о деятельности собеседника, Сосинский все же догадывался кое о чем. «Он стал горячо убеждать меня... Мы преступники, мы воевали с рабоче-крестьянским государством. И только кровью мы можем смыть свою вину. "Возможно, - ответил я. - Но не чужой кровью"» [Сосинский 2002, 178-188 ].

«Рабоче-крестьянское государство». На первый взгляд, перед нами уже чисто советское мировоззрение. В действительности же вся деятельность левого крыла евразийства - именно сменовеховство. Оно не столько формализованное учение: оно - настроение, излучение. В эмиграции оно было монопольным. На одно «Возрождение» П.Струве, сохранившее духовный потенциал Белой борьбы, приходилось несколько десятков сменовеховских изданий. Но уже в середине 1920-х Политбюро избавило эмиграцию от ставшего бесполезным для ВКП(б) груза. В России дело обстояло серьезнее. Сознанием интеллигенции правила не большевистская идеология. Но и не сопротивление ей. Переберем наугад, от 1930-х и далее, десятки ярких имен отечественной культуры. Коммунистические догмы окажутся досадным напластованием. Излучение сменовеховства пронизывало почти всех.

Первый подступ к этому явлению может быть, однако, только один: вглядеться в наиболее яркие сменовеховские идеи, в выпуклые эпизоды истории движения. И здесь нас подстерегают некоторые неожиданности.

«Последовательность идеологических маневров Устрялова говорит за то (и это во многом расходится с распространенным взглядом на его деятельность), что он, возможно безотчетно, с самого начала не воспринял ленинский НЭП всерьез, предпочтя слепой вере в декларируемое перерождение Советской власти уверенность в создании сильного интернационального и неизбежно советского государства. НЭП как промежуточное экономическое средство, на определенном этапе послужившее коммунистам в деле решения текущих социальных задач, идеолог сменовеховства уверенно превращает в средство для собирания сил по восстановлению Российского государства как советской (и необратимо советской) империи» [Воробьев].

Это рассуждение может показаться столь привычной сегодня конспирологией. Крупный колчаковский чиновник, кадет, перешедший на рельсы просоветского государственничества. И ждущий при этом перерождения и внутренней гибели советчины. Эта привычная картина укладывается в схему. Но какая-то тайная, любой ценой, беззаветная служба новому режиму...

Вывод, приведенный выше, принадлежит О.А.Воробьеву - автору глубоких статей на основе открывшихся на рубеже нового тысячелетия архивов. Видимо, общепопулярная картина сменовеховства нуждается все-таки в некоторых серьезных коррективах.

Рождение этатизма из духа безнадежности. Вероятно, нет другой европейской страны, в собирании, христианизации, просвещении, культуре которой государство сыграло такую как в России роль. Эта роль была не просто огромной. Начиная с петровского царствования, можно говорить об абсолютности ее: жизнь страны строилась сверху. Положение это было очевидным. И когда в XIX веке началось интенсивное осмысление русской истории и культуры - стало общепризнанным: государство в России - все. Это принималось мыслителями с различным, так сказать, знаком: для славянофилов, Герцена, народников уникальность российской государственности - злой рок. Но те, кто искал в стране позитивную силу, - от просвещающей, как Пушкин, до чисто охранительной, как Победоносцев - неизменно обращали именно к государству свой взор. Одни считали его строителем чудотворным, другие - злым демиургом. Но все признавали очевидное: больше на 1/6 мира не строит никто.

Народ во всех рассмотрениях выступал как иррациональная стихия. Интуитивно, высшим разумом поддерживающая Престол - для одних. Живущая своей отдельной жизнью, отчужденная от государства - для других. Готовая подняться на борьбу за полную, окончательную справедливость - для третьих.

Как уникальность российской государственности, так и стихийность народной среды сомнений не вызывали. И серьезные мыслители признавали эти реальности - по-разному, повторим, оценивая и акцентируя их. Но, несмотря на все это, в России так и не сложилась государственническая мыслительная школа - сравнимая с немецкой или французской. Для любого поклонника сильной самодержавной государственности она была лишь орудием, посредующим звеном. Этатизм в точном, узком смысле слова в России отсутствовал. Великое российское государство всегда было должно .

Просвещать народ, реформировать страну (так считали многие: от признанных либералов до позднего Каткова). Стоять твердыней под ветрами современности, спасти от них и европейские ценности (Федор Тютчев). Каких только требований, подчас причудливых, к государству ни выдвигали. И государство, казалось, велико тем, что оно обладает моральным потенциалом для выполнения их.

Во всем этом не было ни культа страны и государства, ни культа народа как такового. Причем формулировалось это прямо и резко. «Без православия наш народ - дрянь», - не раз повторяли славянофилы. «Я не понимаю французов, которые умеют любить всякую Францию и всякой Франции служить... Я желаю, чтобы отчизна моя достойна была моего уважения, и Россию всякую... я могу разве по принуждению выносить», - писал Константин Леонтьев [Леонтьев 1992, 326]. Призвание России видели в том, чтобы прежде всего смиренно подчиниться - византизму, европеизму, марксизму - какой-либо высшей преобразующей силе. И в качестве орудия этой силы - строить свою жизнь и менять мир. И, в полном соответствии с этой же логикой, Бакунин, Блок, многие другие - мечтающие о полном уничтожении европейского человечества - возлагали надежды на русскую народную массу.

XX век перевернул и перемешал все ценностные смыслы. Понятная как мировоззрение части богемы, страсть к всеразрушению стала мощной общественной силой. Прежде всего мыслительной: название блоковской поэмы сразу стало знаковым термином. Под названием «Скифы» в 1917-18 выходили сборники, вокруг них группировались Блок, Белый, Есенин, Клюев, Ремизов, Замятин. Но время левого большевизма кончилось быстро. Лозунг «грабь награбленное» стал неактуален: победившая революция требовала теперь сторожей при лабазе. И тогда, в 1920-21, глубоко заштатный русский этатизм вышел на сцену. Подходить к новой государственности с прежними требованиями стало бессмысленно и опасно. Сила и сила - вот все, что требовалось теперь от нее. Этатистские схемы Устрялова, Ключникова, Гредескула наконец-то заработали.

Эти схемы разрабатывались и совершенствовались загодя - еще до начала революционных событий. «Нужно выбирать: или откровенный космополитизм (будь то социалистический, будь то анархический, будь то религиозный), или державная политика. Tertium non datur» [Устрялов окт. 1916, .3]. Классическая, нимало не устаревшая формула этатизма. «Жизненные испытания не подрывают веры в мировое призвание Родины, но изменяют взгляд на формы его конкретного воплощения» [Устрялов 1916, 19]. Всего через год формы преобразуются довольно существенно. Но мы загодя знаем: никакого значения это не имеет. Это пока - лишь общие формулы; но завтрашний идеолог сменовеховства неутомимо, в различных направлениях разрабатывает их. Любая религиозная или этическая система, не подчиненная державности и «мировому призванию», становится их врагом. Устрялов ополчается для начала на славянофилов. Обрушивается на приоритеты Хомякова: ничто не может быть выше Государства! (Орфография первоисточника: именно так - с заглавной буквы - Устрялов слово «государство» всегда и писал). Славянофилы пишут об универсальности самодержавной государственности? Это у них... «грех гордыни». Как видим, логика идеолога подчас причудлива. Ключ же к ней весьма прост: безграничный, последовательный этатизм. Предпочтение какого-либо типа государственности - есть ограничение ее! Русский народ у Устрялова - истово государственнический народ. Потому что как же иначе...

Исключительно этатизм предопределил все построения Николая Устрялова. Главным врагом видного кадета становится право . Отрицание «антигосударственного» правового подхода делается ключевым пунктом мировоззрения идеолога. Для военных в Омске разгон революционизировавшейся Директории стал печальной необходимостью. Для Директора колчаковского Бюро печати установление диктатуры - радостное событие. Победа истинно государственнического подхода. Последовательность в отрицании права и погубила Устрялова. В середине 1930-х идеолог уже жил в СССР. Уже знал, что «Сталин - типичный национал-большевик» [Воробьев 1999]. Все было, таким образом, уже в полном порядке. Но сталинская конституция возмутила государственника, он написал о ней статью «Рецидив права». Наяву рецидива не возникло, и харбинский теоретик был быстро расстрелян как японский шпион.

Советский государственник успел принять и революцию. «Так как власть революции - и теперь только она одна - способна восстановить русское великодержавие, международный престиж России, - наш долг... признать ее политический авторитет» [Устрялов 1992, 257]. Успел воспеть и разрушительное «скифство». «Разрушение страшно и мрачно, когда на него смотришь вблизи, - писал теоретик еще из Харбина. - Но если его возьмешь в большой перспективе, оно - лишь неизбежный признак жизни» [Устрялов 1992, 255]. В сборнике «Смена вех» Устрялов восславляет революционный «оживляющий яд».

Но перейдем уже от религии, морали, права к позитивным элементам традиционного ценностного ряда. Таковые все-таки имеются: подчиненные верховенству государственности, однако способствующие ей.

Государство - Революция - Народ. Для сменовеховца сильная державная власть ни в каких оправданиях не нуждается. Но это чересчур формальный подход: последовательное служение идее государственности такие оправдания и объяснения все же предполагает. В 20-е годы, впрочем, не было особой необходимости оправдывать установившуюся власть. Режим с жесткими, но определившимися правилами игры, которые он, как казалось, и сам намеревается выполнять, смотрелся явным облегчением после красного террора. Во всех кругах (исключая, разумеется, «скифско»-богемные) на новую явь смотрели именно так. Но революция - сомнительная точка отсчета при респектабелизации новой государственности. И в объяснениях-оправданиях нуждалась именно она.

«Либо Советская Россия есть какой-то выродок, и тогда вина за это падает на русский народ, и нет ему в этом оправдания, ибо целый народ не должен добровольно отдаваться шайке разбойников, либо Советская Россия есть зародыш нового человечества, попытка трудящихся осуществить свои вековечные чаяния» [Агурский 1979, 14].

Советская Россия есть именно «зародыш» - в смысле рассуждений одного из основателей кадетской партии профессора Н.Гредескула сомневаться не приходится. Перед нами единственно возможная линия оправдания непредставимых по прошествии времени революционных кошмаров. Да и сегодня, спустя уже век, лишь такая аргументация звучит часто и для многих правдоподобно. Коль воля народа - воля Божья - остается лишь, не стремясь к пониманию, смиренно ее принять.

О ценности таких аргументов все уже сотни раз сказано. Мы лишь напомним: во втором веховском сборнике, «Из глубины», речь идет уже не об интеллигентской, как в самих «Вехах», а о народной ответственности за революцию. И статьи сборника, от чисто теоретических до диалогов С.Булгакова «На пиру богов», ничего не оставляют от красивых народно-революционных мифов.

«Массовые расстрелы детей, избиения, пытки... И все это либо по озорству, хулиганству, злобе или, еще хуже, из корысти, ради вымогательства денег... Никогда в обществе социальные связи не были столь слабы, столь надорваны, как во времена официального царства социализма. Человек человеку волк - вот основной девиз этих страшных дней. Сотрудничество и общность были лишь во время преступления. После него, при дележе добычи каждый думал лишь о себе, сталкивая с дороги более слабого или неопытного» [Изгоев 1988, 161]. «Пусть бы народ наш оказался теперь богоборцем, мятежником против святынь, - вторит этим мыслям С.Булгаков. - Но ведь чаще-то всего он себя ведет просто как хам и скот, которому и вовсе нет дела до веры. Как будто и бесов-то в нем никаких нет, нечего с ним делать им» [Булгаков, 1988, 109].

Смена белых вех на красные. Так прежде всего понимается выразительное название основного сборника движения. Но вот (тоже напрашивающийся) вариант: перед нами - «Антивехи». Подчеркнутая зеркальная противоположность идеологии «Вех».

В подобных спорах европейское сознание давно уже поставило точку. «Что только не совершалось на наших и не на наших глазах именем народа! Именем Бога, именем человечества или права такое бы не совершилось!» [Манн 1959, 67] Так после войны писали немцы. Но рецидивы мракобесного народолюбия неизбежны - там, где люди все еще не признали своей доли ответственности за двадцатый век.

Государство и его Вождь. Мы уже говорили выше о связи именно сменовеховства с идеологией вождизма. Разберем подробнее этот кардинальный вопрос.

Что такое вождь в большевистской системе ценностей? Рассуждая об этом, иногда любят компоновать цитаты из Ленина: лишь партия может править несознательной массой, лишь вождь - партией... Но даже полное принятие такой ступенчатой логики мистического ореола еще не создает. Оно порождает лишь неограниченную, но рационалистически понимаемую диктатуру. На политической поверхности этим эффектом Ленин, по-видимому, и удовлетворялся.

Но из-за частокола рациональных цитат веяло потусторонним магизмом. Это отмечали многие авторы. Но сменовеховцы первыми придали ленинскому магизму системный, государствообразующий смысл. Вождь в сменовеховстве - инкарнация, доступное взору овеществление иррационального Государства. Предмет мистического поклонения, страха и любви. И жизнь самых разных людей действительно проходила под этими «устряловскими» знаками. Лишь осознав это, мы получаем ключ к психологии десятилетий «культа личности».

Мы приведем два примера. Начнем с классического. Не всегда до конца осмысляемого. Зато известного всем.

Сталин из большевика стал националистом, многократно смотрел белые «Дни Турбиных» . Таков распространенный аргумент-штамп. В действительности же никем новым Сталин не становился. Белых, оставшихся белыми, - Врангеля, Кутепова, Миллера - вождь, где мог, неизменно доставал и убивал. С белыми же, сменившими вехи, дело обстояло несколько гуманней. По-разному могли сложиться и судьбы героев булгаковской пьесы.

Вот в конце пьесы Мышлаевский, пока еще белый офицер, доказывает необходимость перехода в стан большевиков:

«Мышлаевский: Я за большевиков, но только против коммунистов... По крайней мере, буду знать, что буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас. Студзинский: ...Была у нас Россия - великая держава! Мышлаевский: И будет! И будет!»

Перед нами квинтэссенция пьесы, ее кульминационный пункт. Все равно - «лишь слова одного из героев»? Откроем, коли так, другую гениальную булгаковскую книгу: перечитаем внимательно «Собачье сердце». Кто главные герои книги: интеллигент профессор Преображенский? Шариков со Швондером - революционное хамье? Не только. За кулисами постоянно - пациент профессора, крупный чекист. Умный и гуманный человек, он пресекает поползновения Швондера на профессорскую квартиру, не дает хода доносу Шарикова на Преображенского. В книге есть замечательное место: профессор спрашивает Важное Лицо, не обязано ли оно все же дать ход доносу.

Да за кого Вы нас принимаете, профессор?

А и вправду - за кого? Как тут чекисту не обидеться.

Перед нами - само Государство. Могущественное и суровое. Всепонимающее, справедливое, наводящее порядок Отечество. Далеко ли от этой картинки до булгаковских «разговоров со Сталиным» - подлинных и домечтанных?

Вот и ещё пример - из церковной среды.

О компромиссах церкви с комидеологией написано много, нетрудно наполнить и ещё тома. Но за деревьями не следует забывать о лесе. Лишь вера, религия была официально существующим ежедневным, постоянным противником коммунизма. Священник мог обозвать себя пролетарием, праздновать рабоче-крестьянскую пасху. Но всё равно он оставался врагом. Ведь ему ничего не стоило объявить себя врагом бывшим. А он всё-таки не делал этого. Пытаясь сохранить главное: возможность молиться в храме, служить. Компромиссы компромиссами - но священник и шариковы, закрывавшие храмы по всей стране, искренне ненавидели мировоззрение друг друга.

Но вот речь заходила о Москве. О Кремле, о Нём. И чувства священника искренне менялись. Там - уже не идеология. Там - могучая, мудрая, любимая Власть!

Перед нами книга с говорящим названием: «Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга» [Поповский 1979], речь в ней идёт о несгибаемом пастыре и великом враче. Пыточное следствие, годы заключения, десятилетия травли... Ничто не сломило его. Однако...

«Государственные институты, охраняющие внутреннюю и внешнюю безопасность страны, порядок, брак и другие стороны жизни человеческого «роя», представляются ему самоценными, ибо они крепят единство нации, народа.

Лука выстроил для себя чёткую иерархию властей, которая давала ему твёрдые основы для отношения с любой инстанцией - от райсовета до Царя Небесного. Те, кто загоняли его за Игарку и держали в заключении, есть власти местные, низшие. С ними можно и упрямиться и даже ратоборствовать, особенно если они поднимают руку на самые высокие законы - Божеские. Что же касается Сталина, Политбюро, Кремля в целом, то это - источники высшей мудрости земной. В Кремле знают, что хорошо, а что плохо для России, что делать рядовому гражданину надо, а чего не следует. Потому что власть кремлёвская от Бога. Отсюда и моральное обоснование власти. Сталин - податель Закона. А Закон для Луки - высшая моральная категория. Исполняющий Закон творит высшую справедливость, у него нет и быть не может расхождений с интересами государства. Законы Лука чтил.

Итак, Владыка Лука счёл для себя обязательным не только возносить молитвы «о властех», но и всеми возможными средствами (за совесть!) служить этой власти, не рассуждая о её целях и средствах. Во время войны он лечил, учил, проповедовал во славу Сталина, во славу его победы, его государственного успеха. Но всё это казалось ему недостаточным. Он искал возможности ещё как-то, более явственно, что ли, заявить о своём единстве с божественной властью вождя. В 1943 году такая возможность представилась» [Поповский 1979, 400].

Есть и другие возвышенные теории: исторически сложившийся сервилизм, привычка к симфонии властей. Все они ровно ничего не объясняют. Нехитрая сменовеховская идеология объясняет всё.

Мы привели два великих примера: гениального писателя и канонизированного Церковью архипастыря и врача. Но и миллионы людей жили именно так. Отвергая большевистскую идеологию, даже сопротивляясь ей. Но пребывая в полном рабстве у идеологии сменовеховской.

Как известно, новое - это хорошо забытое старое. Но не следует забывать чересчур хорошо. Обогащаясь сегодняшними достижениями, поисками, открытиями, полезно помнить: как, когда, с какими последствиями мы всё это уже проходили.

Литература

Агурский 1979 - Агурский М. Идеология национал-большевизма. Иерусалим, 1979. Ч.2. Булгаков, 1988 - Булгаков С.Н. На пиру богов // Из глубины. М.: Проспект, 1988.

Володихин 2006 - Володихин Д. Война сценариев // Стратегический журнал, 2006, №2.

Воробьев - Воробьев О.А. Трагедия перерождения (Николай Устрялов и «Смена вех») // http://voa.chat.ru/vuz0.htm

Воробьев 1999 - Воробьев О.А. Политическая эмиграция - не наш путь. Письма Н.В.Устрялова Г.Н.Дикому. 1930-1935 гг. // Исторический архив. М., №1-3, 1999.

Дугин - Дугин А. В комиссарах дух самодержавья // http://theory.nazbol.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=118:q---q----&catid=25:the-project&Itemid=50

Изгоев 1988 - Изгоев А.С. Социализм, культура и большевизм // Из глубины. Проспект, 1988.

Ленин - Ленин В.И. ПСС. Т.45.

Леонтьев 1992 - Леонтьев К. Чем и как либерализм наш вреден? // Леонтьев К. Записки отшельника. М.: Русская книга, 1992.

Манн 1959 - Манн Томас . Доктор Фаустус. М.: Иностранная литература, 1959.

Нифонтов 2006 - Нифонтов В. Между пафосом и анекдотом. - «Правая.ru», 2006, 16 июня <http://pravaya.ru/ >.

Поповский 1979. - Поповский М. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. YMCA-PRESS, Париж, 1979

Ремизов 2006 - Ремизов М. Расширение политических сфер // Политический журнал, 2006, №20, 5 июня.

Сендеров 2006 - Сендеров В.А. Историческая русская государственность и идея «Третьего Рима» // Вопросы философии, 2006, №2.

Сендеров 2009 - Сендеров В.А. «Проект Россия» против русского европеизма // Вопросы философии, 2009, №2.

Сендеров 2007 - Сендеров В.А. Консервативная революция в послесоветском изводе // Вопросы философии, 2007, №10.

Сосинский 2002 - Сосинский В. Она была ни на кого не похожа // Марина Цветаева в воспоминаниях современников: годы эмиграции. М.: Аграф, 2002.

Сталин - Сталин И.В. Собр. соч. Т. 7. С. 342.

Умланд 2006 - Умланд А. «Консервативная революция»: имя собственное или родовое понятие? // Вопросы философии, 2006, №2. С.116.

Устрялов окт. 1916 - Устрялов Н. К вопросу о русском империализме // Проблемы Великой России. 15(28) октября 1916 г.

Устрялов 1916 - Устрялов Н. Национальная проблема у первых славянофилов.// Русская мысль. Книга X. 1916 г.

Устрялов 1992 - Устрялов Н. Patriotica // «Смена вех» // В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России. М.: Русская книга, 1992.

Цымбурский 2006 - Цымбурский В. О «русском викторианстве» // Стратегический журнал, 2006, №2.

Шульгин 1989 - Шульгин В.В. Дни. 1920. М., 1989.

Юрьев 2007 - Юрьев М. Третья империя. Россия, которая должна быть. СПб. Лимбус Пресс, ООО «Издательство К.Тублина». 2007.

Формулировка В.Ходасевича («Декольтированная лошадь»).

Главная » Стены » Сменовеховство как явление российской политической культуры лымарь сергей иванович. Основные идеи «сменовеховцев Главная идея сменовеховства