Существуют ли гениальные поэты среди евреев? Ни одного. Среди евреев в поэтах числятся всего четыре личности: Пастернак, Гейне, Мандельштам и Бродский. Поэтов такого уровня в каждом захудалом русском городишке по десятку. Называть этих заурядных поэтов великими могут только евреи и их холуи, стремящиеся, за неимением лучшего, восхвалять любую еврейскую посредственность. Самым интересным был Пастернак. Но опять-таки, чем интересен? Своими поэтическими переводами. Переводы неплохие. Пастернак переводил с английского, немецкого и французского языков лучших западноевропейских поэтов и пытался заимствовать у них поэтические образы и выдавать их за свои. Аналогичными переводами и заимствованиями занимался и Бродский. Украсть чужое и выдать за своё - типичный метод еврейской гениальности. Но, несмотря на все заимствования, и поэзия Пастернака, и поэзия Бродского оставляют жалкое впечатление. Нет у евреев искры Божьей. Неудивительно, что еврейский комитет по Нобелевским премиям присвоил «Шнобелевские» премии и Пастернаку и Бродскому.

Конечно, ничего подобного таким русским гениям, как А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, С. А. Есенин, А. А. Фет, Ф. И. Тютчев, у евреев не было, нет и никогда не будет.

В своё время на известного советского поэта С. Я. Маршака, который почти один к одному копировал стиль английского поэта Роберта Бернса, придумали такую эпиграмму:

При всём притом, при всём притом,
При всём притом, при этом.
Маршак остался Маршаком,
А Роберт Бернс поэтом.

Эта эпиграмма очень характерна для всего еврейского искусства.

В своё время советское и мировое еврейство раскручивало такого советского артиста, как Смоктуновский. Его преподносили как самого великого советского артиста, артиста международного уровня. Любому любителю искусства ясно, что Смоктуновский посредственный артист, к тому же психически не совсем здоровый. У людей высокого вкуса его творчество ничего, кроме отвращения, вызывать не могло.

Посмотрите на русских выдающихся актёров этого времени: Жаров, Крючков, Пуговкин, Андреев, Тихонов, Рыбников, Белов, Баталов, Папанов, Ульянов, Самойлов, Матвеев, Леонид Быков, Евстигнеев, Грибов, Леонов, Соломины, Табаков, Лановой, Никулин, Шукшин, Филиппов, Жженов, Невинный, Пороховщиков, Филатов и множество других. Огромная армия удивительно талантливых и самобытных русских самородков. Но те, у кого есть деньги и средства массовой информации, навязывают обществу свои критерии и свои оценки: оказывается, самым гениальным актёром является Смоктуновский.

Сохранено

Существуют ли гениальные поэты среди евреев? Ни одного. Среди евреев в поэтах числятся всего четыре личности: Пастернак, Гейне, Мандельштам и Бродский. Поэтов такого уровня в каждом захудалом русском городишке по десятку. Называть этих...

© 2017 Лев Бердников

«Чем больше углубляешься в замкнутые миры писателей, тем яснее становится, что они не только литераторы, но и литература; что есть известные проблемы, сюжеты и мотивы, что объединяют их в одно целое; что наша словесность, рассматриваемая как бы в разрезе, обнаруживает явственные линии духовных преемственностей».

Юлий Айхенвальд.

Он стал русско-еврейским писателем в те времена, когда евреи России по-русски ещё не говорили. И даже крестившись, он не порывал связи со своим народом и изобразил магендовид на своём дворянском гербе.

Жизнь и судьба этого литератора-еврея весьма поучительна. Он впервые на русском языке стал писать о евреях, причём с еврейской точки зрения. И органически соединил в своём творчестве заботу о судьбе своих соплеменников и горячую любовь к России и русскому народу. Речь идет о публицисте, драматурге и просветителе Иехуде Лейбе бен Ноахе, или, как его называли на русский манер, Льве Николаевиче Неваховиче (1776-1831).

Сведения о ранних годах Неваховича весьма скудны. Известно, что родился он в 1776 году в древнем, упоминаемом ещё в летописях XIII века, польском городке Летичеве Подольского воеводства (ныне Хмельницкая область Украины), где евреи жили ещё с незапамятных времен и составляли значительную часть населения. Здесь была синагога и два еврейских молитвенных дома. Когда Иехуде Лейбу исполнился год, Летичев подвергся разорению воинственными гайдамаками, учинившими погромы и избиение еврейских обитателей города, многие из коих вынуждены были спасаться бегством. Но Всевышнему было угодно, чтобы родители Неваховича уцелели в сей кровавой бойне. О них мы знаем лишь то, что они были правоверными иудеями и что отец семейства какое-то время был банкиром в Варшаве. Можно предположить, что Невахович-старший взял на себя расходы по обучению сына и, видимо, привил ему жадный, всепоглощающий интерес к наукам. Факты свидетельствуют: Иехуда Лейб уже до бар-мицвы (!) получил универсальное, поистине энциклопедическое образование. Помимо иврита, немецкого, польского и русского языков, которыми он владел свободно, Иехуда Лейб делал переводы со многих европейских наречий. Он глубоко постиг не только премудрости Торы и Талмуда, но и прекрасно ориентировался в современных ему русской и немецкой литературах. Он всегда отличался неукротимым стремлением к самообразованию (черта, проницательно отмеченная историком Юлием Гессеном), постоянно пополняя свой интеллектуальный багаж.

Абрам Перетц

Жажду знаний не остудила в нём и ранняя женитьба по настоянию отца на нелюбимой, но состоятельной девушке из «хорошей семьи». Пришлось переехать в Звягель (Новоград-Волынский) примаком в дом тестя, и тот делал всё возможное, чтобы зять-грамотей вместо бесплодных умствований нашёл себе хлебную работу. И нашёл-таки Иехуде Лейбе тёпленькое местечко – секретарём местного кагала.

Но терпеть постылую жену и жестковыйных домочадцев юный искатель знаний долго не смог. В середине 1790-х годов он порывает с ортодоксальной семьёй и бежит в белорусский город Шклов – признанный мировой центр Еврейского Просвещения XVIII века. Вскоре он становится учителем Абрама Израилевича Перетца (1771-1833), в будущем крупного коммерсанта. С последним они станут потом соратниками и друзьями до конца жизни, о чём мы ещё расскажем, а пока зададимся вопросом: какими уникальными знаниями надо было обладать, чтобы стать ментором этого европейски образованного человека?! Ведь Перетц к тому времени не только получил традиционное еврейское образование (он был выпускником иешивы), но свободно говорил на русском и немецком языках, владел светскими науками, был ревностным сторонником Еврейского Просвещения (Гаскалы). Понятно, что учить такого школяра было столь же почётно, сколь и ответственно.

Оказавшись в Шклове, Невахович окунулся в атмосферу напряжённой интеллектуальной жизни. К тому времени здесь нашли себе приют выдающиеся представители Гаскалы. Тесть Перетца Иехошуа Цейтлин (1742-1822) – крупный гебраист и толкователь Талмуда – был основателем Бет га-Мидраша, своего рода народной еврейской академии, где многие маскилим (просветители), получая всё необходимое для жизни, могли предаваться своим учёным занятиям. Иехуда Лейб свёл знакомство и с медиком, пионером белорусского просвещения Барухом Шиком (1740-1812); и с известным писателем и педагогом Мендлем Сатановером (1749-1826); и со знатоком библейского языка и его грамматики Нафтали-Герцем Шульманом (1765 – ок. 1830) и др.

Ревностным последователем учения Мозеса Мендельсона (1729-1786) становится и Невахович. Но в отличие от Цейтлина и Перетца, испытавших на себе влияние раввинизма (миснагдим), с его резким неприятием духовного движения хасидов, он обнаруживает в этом вопросе завидную широту и толерантность, акцентируя внимание не на том, что разъединяет евреев, а на том, что их объединяет. Ещё одна отлительная черта Неваховича, обозначившаяся ещё в юности, – это его неизменный и неподдельный интерес к русскому языку, на коем он писал и говорил безупречно. Этим он резко выделялся на фоне остальных маскилим, которые в сущности были космополитами. Это признаёт и Александр Солженицын: «Невахович, из просветителей-гуманистов, но не космополит, а привязанный к русской культурной жизни, исключительное тогда явление среди евреев».

В конце 1790-х годов Иехуда Лейб обосновывается в Петербурге, где живёт в доме своего бывшего ученика и друга Перетца. Перетц и Невахович сразу же вливаются в еврейскую общину столицы, основанную другим выходцем из Шклова, ревнителем ассимиляции иудеев Нотой Ноткиным (1746-1804). К началу XIX века в городе на Неве уже обосновалась целая еврейская община в несколько десятков человек. Эта небольшая сплочённая группа вела еврейский образ жизни и даже содержала своего резника. Это благодаря Ноткину евреи приобрели здесь и собственный участок на лютеранском погосте (позднее Волково кладбище), основав таким образом первое еврейское кладбище в Петербурге.

Что до Неваховича, то он пробавлялся переводами для Сената с еврейского языка на русский. Известно, что в этом деле ему помогал некто Юда Файбишович. Будучи вхож в высшие круги общества, Иехуда Лейб знал не понаслышке о доброжелательном отношении Павла I к евреям и в качестве доказательства сообщал, что императору «благоугодно было лично удостоить находящихся тогда в Санкт-Петербурге купечество и депутатов сего народа покупкою от них трёх тысяч аршин голубого бархата для придворной надобности».

Работая над письменными материалами по делу лидера белорусских хасидов рабби Шнеур-Залмана бен Баруха (1746-1813), дважды арестованного русскими властями по ложным доносам миснагдим, Невахович не только сочувственно отнёсся к несправедливо обвинённому хасиду, но и, как полагает историк Андрей Рогачевский, способствовал его освобождению. Чтобы понять всю смелость и нестандартность такой позиции Неваховича, достаточно вспомнить обращение с Шнеур-Залманом того же Абрама Перетца. Последний жестоко оскорблял хасида, насильно запер его в своем доме, чем напомнил тому мрачные застенки Тайной канцелярии…

Человек книги, Невахович отдаётся творчеству на заре царствования уже нового государя. Свои размышления и душевные переживания он поверяет бумаге. «Тайная некая сила призывает меня к перу», – признаётся он.

«ПОЭТЫ-КРЕЩЕННЫЕ ЕВРЕИ»

Гетто избраничеств! Вал и ров.

По-щады не жди!

В сем христианнейшем из миров

Поэты - жиды!

(Марина Цветаева)

Самоощущение личного, национального и общечеловеческого сильнее всего проявляется в поэтическом слове. Рассредоточение евреев по многим странам и континентам явились причиной того, что многие поэты-евреи создавали свои произведения на разных языках мира. Литература на иврите существует 33 века. Заметный след оставила еврейская поэзия на испанском и арабском языках в годы раннего средневековья, а в последние 2 века - на европейских языках. Немногим более века назад евреи вошли в русскую поэзию и сразу заняли в ней ведущие позиции: Саша Черный, Мандельштам, Пастернак, Галич, Коржавин. Перечень еврейских фамилий можно было бы продолжить, но ограничусь только этими именами - именно они связаны статьи: о крещенных евреях в русской поэзии. Все они крестились.

Имя Бродского осталось вне этого перечня, так как в публикациях и в выступлениях близких поэту людей подчеркивалось, что он никогда не крестился. К примеру, Илья Кутик говорил: «Бродский не был ни иудеем, ни христианином, он хотел быть кальвинистом…». По воле жены Бродского на его могиле установлен крест. Нельзя исключить, что поэт предвидел такую возможность, написав стихотворение «Я памятник воздвиг себе иной».

Вопрос крещения выдающихся поэтов многих людей приводит в смятение. Почему эти уважаемые, талантливые и близкие по крови люди ушли от своих корней, сделали себя русскими «просто так», не отрекаясь формально от еврейства? Некоторые их них даже не меняли фамилий.

Русская поэзия 19 века была простой, доступной, музыкальной и легко воспринималась. А вот в поэтическом иносказании поэтов 20 века порой даже маститые литераторы не всегда понимают смысл творений своих коллег.

Так Бродский просил Надежду Мандельштам прокомментировать одно из стихотворений мужа. Но и она не смогла дать ему расшифровку.

"Стихи Цветаевой подчас трудны, требуют вдумчивого распутывания хода ей мыслей" - писала Анастасия Цветаева. Понять иносказания поэтессы не всегда доступно не только простым любителей поэзии, но и тем, для кого изучение творчества Цветаевой стало профессией. Например, критик В.Лосская считает, что в словах поэтессы часто "сказывается вся путаница её (Цветаевой) эмоциональных реакций".

Очень известны и часто цитируются строки из «Поэмы конца» Марины Цветаевой:

С.Рассадин комментирует так: «Ведь гетто избранничеств, а не изгнанничеств, такое гетто, жаловаться на пребывание в коем также бессмысленно (да и захочется ли?) как просить Б-га избавить от ниспосланного им дара… «Жид» в том самом смысле, в каком применила слово к себе самой и себе подобным славянка Цветаева».

Два года после создания «Поэмы конца» Цветаева написала в одном письме: Евреев я люблю больше русских и может быть очень счастлива была бы быть замужем за евреем, но - что делать - не пришлось.

Александр Михайлович Гликберг - Саша Черный писал о себе: «Сын провизора. Еврей. Крещен отцом десяти лет от роду для определения в гимназию». Выдержал экзамен, он не был принят из-за процентной нормы. Отец решил его крестить. Вот и вся причастность Саши Черного к христианству.

Поэт родился в зажиточной, но малокультурной еврейской семье. Мать - истеричная женщина и жестокий, скупой отец создали в семье нетерпимую обстановку. Вслед за своим братом, Саша бежал из дому. Ему было тогда 15 лет. Дальнейшая его жизнь прошла в мире, далеком от религии.

Саша Черный - поэт сатирик. Его острое перо жалило не только царя и политиков, за что он был арестован и привлечен к суду. Не в меньшей степени доставалось «русскому обывателю» и «истинно - русскому еврею». Особенно беспощаден поэт был к антисемитам, живущим под лозунгом: «Жиды и жидовки, цыплята и пейсы.\ Спасайте Россию, точите ножи!» (Юдофобы). Интересны следующие строки Саши Черного: «Но, что - вопрос еврейский для евреев. \ Такой позор, проклятье и разгром, \ Что я его коснуться не посмею \ Своим отравленным пером». Глубинных христианских мотивов в творчестве поэта мне не удалось обнаружить.

Мандельштам подобно Гейне хотел объединить иудаизм с эллинизмом, и также мучительно и принужденно пришел в христианство. Он изменил вере отцов, но как бы не до конца. Поэт не пошел в православную церковь, а выбрал протестантскую кирху в Выборге. Он не крестился водой.

Перейдя же в христианство, он никогда не отказывался от своего происхождения и званием еврейства, которым всегда гордился. «Память крови» была у Мандельштама своеобразной. Она восходила к библейским царям и пастухам, когда ещё не было христианства, а более поздний период, когда победило христианство, по мнению С.Расадина, он начисто забыл.

В сталинский период Мандельштам стал побаиваться тоталитарной власти единобожия, и утешал себя тем, что христианское учение о троичности больше подходит его страдальческой натуре. Мандельштам, говорила Надежда Яковлевна, «побаивался ветхозаветного бога и его тоталитарной грозной власти». Он говорил, что учением о троичности христианство преодолело единовластие иудейского Бога. «Естественно, что мы страшились единовластия». Это высказывание, по мнению отдельных критиков, можно трактовать как приверженность Мандельштама к христианству.

Какой же он христианин, если к мученичеству у него не было никакого влечения? Всю жизнь Мандельштам жил в нужде и очень от этого страдал, совсем не по-христиански.

Сложным и противоречивым было отношение Мандельштама к еврейству. Он вспоминал о постоянном стыде ребенка из ассимилированной еврейской семьи за свое еврейство, за назойливое лицемерие в выполнении иудейского ритуала, за «хаос иудейский» (...не родина, не дом, не очаг, а именно хаос»).

В 20-е годы жизнь Мандельштам прошла в метаниях между христианством («теперь всякий культурный человек - христианин») и иудаизмом («какая боль... для племени чужого ночные травы собирать»). Позднее он восхищается «внутренней пластикой гетто», отмечает мелодичность и красоту языка идиш, логическую уравновешенность иврита.

В «Четвертой прозе» он сказал: «Я настаиваю на том, что писательство в том виде, как оно сложилось в Европе и в особенности в России, несовместимо с почетным званием иудея, которым я горжусь».

Самый неприкаянный из всех русских поэтов, Осип Мандельштам в одном все-таки был удачлив: нашел женщину хранительницу. Надежда, урожденная Хазина, тоже была еврейкой, крещенной в детские годы. Она пережила поэта на 42 года и посвятила свою жизнь делу увековечения памяти поэта. Книга «Воспоминаний» принесла Надежде Мандельштам мировую известность.

В 1936 году Пастернака клеймили за строки «В родню чужую втерся».

Стараясь как-то изгладить свою еврейскую «вину», поэт слишком увлекся русским началом в своем творчестве, что даже преступил границы дозволенного: в 1943 году А.Фадеев обвинил Пастернака в великодержавном шовинизме.

Поэт этого не скрывал: «во мне есть еврейская кровь, но нет ничего более чуждого мне, чем еврейский национализм. Может быть только великорусский шовинизм. В этом вопросе я стою за полную еврейскую ассимиляцию...».

После появления в Европе «Доктора Живаго» мировая еврейская общественность осудила поэта за так называемый интеллигентный антисемитизм и отступничество. Узнав об этом, по словам Ивинской, «Боря посмеивался: - Ничего, я выше национальности». И Цветаева говорила: с какой-то точки зрения и Heine и Пастернак не евреи...

О крещении Пастернака достоверно ничего не известно. Поэт в письме к Жаклин де Пруар однажды признался, что «был крещен в младенчестве моей няней... Это вызвало некоторые осложнения, и факт этот всегда оставался интимной полутайной, предметом редкого и исключительного вдохновения, а не спокойной привычки». Состоялось ли оно по самоуправству какой-то няни в тайне от всей семьи?! Наверно никогда не станет известным, было ли такое событие реальным или надуманным, художественным образом, созданным воображением поэта. Однако при поступлении на философский факультет Маргбургского университета, Б.Пастернак, отвечая на вопросы о вероисповедании, записал: «иудейское».

Пастернак советовал Ивинской записать о его паспортных данных: «Национальность смешанная, так и запиши». Любимая женщина хотела представить Пастернака чисто русским поэтом. В главе «Анкета» из книги воспоминаний «В плену времени» Ольга Ивинская поведала о поэте: «Крещенный во втором поколении, еврей по национальности, Б.Л. (Борис Леонидович) был сторонником ассимиляции». Это только наполовину соответствует истине. Отец его Леон Пастернак «до конца своих дней остался евреем».

В многогранном творчестве Пастернака нет ни строчки о катастрофе европейского еврейства. А вот в творчестве Наума Коржавина этой теме уделено немало страниц. Он писал о Бабьем Яре, о «мире еврейских местечек..., синагогах и камнях могил», о своем ортодоксальном деде, о судьбе еврея-иммигранта, о различных аспектах еврейского самоощущения.

Галич искренне поддержал доктрину ассимиляции советского еврейства. «Меня - русского поэта - «пятым пунктом» отлучить от этой России нельзя». Его драма «Матросская тишина», по сути провозгласившая ассимиляцию, имела первоначальное название «Моя большая земля». Такими словами еврея Давида заканчивалась пьеса. Театральные идеологи потребовали заменить название.

Генрих Бёль заметил, что творческие люди тоталитарных стран ищут выход в религии, тогда как в демократических странах становятся атеистами.

Может быть в этом причина крещения Галича и Коржавина?

У них был один крестный отец, тоже из евреев - Александр Мень, человек большого таланта и обаяния. К сожалению, в среде российского еврейства такого гениального проповедника не оказалось.

Об отступничестве Галича и Коржавина я узнал совсем недавно, по приезде в Америку. Я не исключил их из круга поэтов, к которым, я часто возвращаюсь и перечитываю. Но вопрос: «Почему христианство?» - остался. Если для Саши Черного и Мандельштама крещение было вынужденной мерой, то для Пастернака, Галича и Коржавина христианство стало осознанным актом и духовной потребностью. Коржавин и сейчас говорит, что русский поэт может быть только христинином.

Общеизвестно, что «поэт в России больше чем поэт», - он бог или, по меньшей мере, пророк. В русском мире еврей - традиционно инородный элемент, враг, и только переход в христианство позволит занять подобающее своему таланту место. Такое суждение существует, но мне не видится убедительным.

Большие поэты хорошо знали русские пословицы: «Менять веру - менять совесть»; «Жида крести и под воду спусти»; «Вору прощеному, коню леченному и жиду крещенному одна цена».

В великом и могучем языке слову «отступник» есть синоним «ренегат», которое в русской ментальности имеет пренебрежительный оттенок.

Пастернак, Галич и Коржавин знали, что из-за христианства в настоящее время на земном шаре недосчитывается 100 миллионов евреев. Для них не было секретом, что один из величайших поэтов всех времен и народов, Генрих Гейне после крещения признался: «Желаю всем ренегатам настроения подобного моему..., от ворон отстал и к павам не пристал».

Наверняка крещеные поэты читали строки Б.Слуцкого:

Православие не в процветанье:

в ходе самых последних годов

составляет оно пропитанье

разве только крещеных жидов.

И.Аксельрод

«Еврейский мир»(Нью-Йорк)

Ни для кого не секрет, как относились к евреям во времена Второй мировой войны. Ни для кого не секрет, что пришлось пережить этой нации и в нашей стране как в дореволюционную, так и в сталинскую эпоху. Антисемитизм был крайне распространенным явлением, есть он и сейчас. А между тем среди известных, талантливых людей, настоящих профессионалов в своих областях евреев немало.

Кто такие евреи

Часто евреев называют иудеями. Между тем это не совсем синонимы. Еврей - национальность, это человек, чья мать является еврейкой, исповедующий иудаизм. Соответственно, иудей - тот, кто принадлежит к иудейскому вероисповеданию. Если человек не был рожден евреем, но принял иудаизм, по существующему в настоящее время закону в Израиле он также считается евреем. От слова «иудей» образовалось хлесткое прозвище «жид», которым ранее называли всех людей данной национальности в отрицательном ключе.

Слово «еврей» произошло от библейского «иври», перевести его можно как «пришелец». Такое значение напрямую связано с происхождением этого этноса.

Происхождение евреев

Если верить Библии, первые евреи появились на Земле во втором тысячелетии до нашей эры. Возникли они на территории древнего Ханаана, когда семитские скотоводы-кочевники перешли Евфрат (отсюда и «пришельцы») и смешались с ханаанскими земледельцами и досемитским населением. Появившиеся в Ханаане были впоследствии разделены на двенадцать племен, а их предками считаются Авраам, Исаак и Иаков.

Позже еврейское население расслоилось по миру, появились диаспоры (так называют часть какого-либо народа, который живет не на своей территории) в разных странах. Вследствие еврейского геноцида после Второй мировой войны был создан Израиль.

Известные евреи России: прошлое

Как только ни унижали несчастный еврейский народ во все века, во всех странах, подчеркивая, что у этих людей не может быть никаких особенностей, заслуг и талантов, что такие, как они - «жиды» - не могут и не должны ничего добиться. Тем не менее среди выдающихся людей в самых разных областях, какие только существуют, еврейской нации - немерено. Что лишний раз доказывает - дело не в национальности. Дело - в самом человеке.

Среди потомков Иакова, живших и работавших в прошлом столетии, много тех, кто добился признания в своей среде. Это и ученые, и актеры, и писатели… Владимир Ленин, Владимир Жаботинский, Яков Свердлов, Лев Троцкий, Абрам Иоффе, Евгений Лифшиц, семья Гнесиных и многие-многие другие - вот далеко не полный список известных евреев России девятнадцатого-двадцатого веков. О некоторых их «коллегах» - чуть более подробно ниже.

Наука

Известного психолога Льва Семеновича Выготского знают многие, но далеко не всем известно, что настоящее его отчество - Симхович, а в фамилии вместо «т» должна быть «д». И мать, и отец его принадлежали к еврейскому народу. Окончил юридический, а также историко-филологический факультеты, преподавал, психологией стал заниматься с изучения психологии искусства (выпустил одноименную монографию).

На рубеже веков в Смоленске появился на свет будущий авиационный конструктор Семен Лавочкин. При рождении он получил немного другое имя - Шлема Айзикович Магазинер. Отец его, еврей по происхождению, работал меламедом (то есть учителем). Отслужил в армии, окончил Московское высшее техническое училище, стал сначала обыкновенным конструктором, затем - руководителем проектирования самолетов. Машины, созданные Лавочкиным, принимали участие в боях Великой Отечественной войны.

Будущий лауреат Нобелевской премии по физике и известный ученый также выходец из еврейского этноса. Родился и вырос в Баку, там же окончил два факультета - физико-математический и химический. Первые научные труды появились в печати в конце двадцатых годов.

Яков Исидорович Перельман - человек, которого, пожалуй, знают все. Он родился в Белостоке (сейчас это Польша) в еврейской семье. Первый очерк опубликовал в семнадцать лет. Одновременно учился в институте и работал в журнале. Получил специальность ученого-лесовода, но по ней не работал, избрав для себя иную стезю - науки и публикации. Первый объемный труд - одна часть «Занимательной физики» - стала доступна для широкого круга читателей в 1913 году и сразу произвела фурор. Так появился жанр «занимательной науки» - то есть науки, которая привычное, обыденное показывает с неожиданной, интересной стороны.

Музыка

Братья Антон и известные композиторы, также имели еврейские корни. Их отец был купцом, мать - музыкантом. В начале тридцатых годов девятнадцатого столетия большая часть семьи приняла православие, благодаря чему они смогли поселиться в Москве. Антон Рубинштейн впервые продемонстрировал свой талант на публике в десятилетнем возрасте, Николай, младше на шесть лет, с концертной деятельностью стал выступать с семи лет. Впоследствии Николай был еще и дирижером, а также педагогом по фортепиано.

Исаак Беру Цалиевич Дунаевский, или, как привычнее многим, просто Исаак Осипович Дунаевский - известный советский композитор, автор музыки к огромному количеству кинофильмов. Его еврейская семья была музыкальной, с восьми лет он учился играть на скрипке. Окончил консерваторию по классу этого музыкального инструмента, четыре года работал в Харькове композитором и дирижером. В 1924 году обосновался сначала в Москве, позже - в Ленинграде.

Альфред Шнитке происходил из семьи смешанных кровей - отец его был евреем, мать - немкой. Поначалу будущий композитор заговорил именно по-немецки, русский он выучил уже позже. Музыкой стал заниматься в двенадцатилетнем возрасте в Вене, где работал после Великой Отечественной войны отец. Позже окончил Московскую консерваторию, остался там же в качестве преподавателя.

Литература

Поэт-песенник, автор-исполнитель (еще их называют бардами) Александр Галич при рождении получил фамилию Гинзбург. Оба его родителя принадлежали к еврейскому роду, мать трудилась в консерватории, отец был экономистом. В четырнадцать лет напечатал свое первое стихотворение, а после девятого класса поступил в Литературный институт и студию Станиславского, одновременно учился в двух заведениях, но не окончил ни одно. В 1940 году написал в соавторстве первую пьесу, одно время работал именно в этом жанре. Сочинять песни и исполнять их под гитару самостоятельно начал в конце пятидесятых годов.

Известный писатель и поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе Борис Леонидович Пастернак также относится к самым известным евреям России. Отец был художником, мать - пианисткой. Шесть лет будущий писатель занимался музыкой, сам сочинил несколько фортепианных произведений. В литературу вошел в начале второго десятилетия минувшего века.

Знаменитый детский писатель, также входит в список известных евреев России (на фото). Евреем был его отец (позже он принял православие), мать - русская. Самого юного Евгения также крестили в православие. Учился сначала на юриста, но затем избрал профессию литератора. Работал под руководством Маршака, имел отношение к созданию известнейших детских журналов «Чиж» и «Еж». Писал пьесы, которые никогда не ставились, пока был жив Сталин.

Вообще, нужно сказать, что особенно богата известными евреями России советская литература. Павел Антокольский, Исаак Бабель, Осип Мандельштам, Лев Кассиль, Вениамин Каверин (настоящая фамилия Зильбер), Юрий Тынянов, Эммануил Казакевич, Агния Барто, Виктор Драгунский, Самуил Маршак, Анатолий Рыбаков, Юрий Левитанский, Евгений Долматовский и другие - целая плеяда имен, оставивших свой след в русской (и не только) литературе.

Театр и кино

Натан Исаевич Эфрос - такое имя получил при рождении Анатолий Васильевич Эфрос, театральный режиссер, которого нужно отнести к известным евреям России. Театром увлекался с детства, окончил режиссерский факультет ГИТИСа. За всю свою жизнь трудился в нескольких театрах, являлся автором множества постановок.

В списке известных евреев-актеров России находится также Аркадий Райкин. Он родился в Риге в еврейской семье, увлекался театром с раннего детства. Когда семья переехала в Петроград, стал заниматься в театральном кружке, окончил впоследствии техникум сценических искусств, работал в театре «Ленком». Большую известность ему принесла эстрада, нежели театр - он стал очень популярен, выступая с разнообразными эстрадными миниатюрами.

Кроме Райкина, к известным актерам-евреям относятся Леонид Утесов (Лазарь Вайсбейн), Ростислав Плятт, Зиновий Гердт (Залман Храпинович), Фаина Раневская (Фельдман) и другие.

Известные евреи современной России

Выше кратко указаны люди, которые оставили след в науке, искусстве либо других профессиональных областях, но которых, к сожалению, уже долгие годы нет среди живых. Некоторые же, которых можно назвать нашими современниками, скончались сравнительно недавно - в новом тысячелетии. Среди них нужно выделить кинорежиссера режиссера театра и кино Владимира Мотыля, кинорежиссера Михаила Швейцера, артиста цирка Игоря Кио, актера и режиссера Михаила Козакова, искусствоведа Виталия Вульфа.

Ниже - чуть более подробно об известных людях-евреях в России, которые здравствуют до сих пор.

Политика

Бизнесмен, мультимиллиардер, владелец футбольного клуба «Челси», губернатор Чукотки - все это про Романа Абрамовича, выходца из еврейской семьи. Предпринимательской деятельностью занимается с конца восьмидесятых годов прошлого столетия, благодаря чему и сделал свое состояние.

Эпатажный политик Владимир Жириновский известен всем в нашей стране. Он родился в Казахстане и первые восемнадцать лет жил под фамилией отца - Эдельштейн. Жириновский - фамилия матери. С начала девяностых годов является руководителем партии ЛДПР.

Актерская среда

Артист Валентин Гафт также относится к самым известным евреям России (на фото). С конца пятидесятых годов прошлого столетия играет в театре, а в начале нового века дебютировал в качестве режиссера. Успел сняться более чем в ста фильмах - и это не предел!

Режиссер и сценарист Валерий Тодоровский тоже является евреем. Родился он в Одессе, окончил сценарный факультет ВГИКа. Является режиссером десяти фильмов и сценаристом - пятнадцати.

Музыкальная среда

Как ни удивительно, но огромное количество современных исполнителей имеют еврейские корни. По некоторым этого даже не скажешь. В этот список входят Леонид Агутин (Леонтий Чижов), его супруга Анжелика (Мария) Варум, Олег Газманов, Жасмин, Борис Моисеев, Марина Хлебникова, Михаил Шуфутинский, солисты группы «Би-2» Лева (Игорь Бортник) и Шура (Александр Уман), Максим Галкин, Валерий Сюткин, Аркадий Укупник.

К еврейскому народу принадлежит и основатель знаменитого «Хора Турецкого» Михаил Турецкий. Его настоящая фамилия - Эпштейн, а Турецкий - фамилия матери. Артист взял ее в память о родственниках с материнской стороны, которые погибли при Холокосте.

Также к известным евреям России относится народная артистка нашей страны Лариса Долина - ее настоящая фамилия Кудельман. Она родилась в Баку, с семи лет занималась музыкой, работала в Государственном оркестре Армении. Помимо «народной», имеет еще и звание «заслуженной» артистки России.

Прочее

Как уже можно было понять, талантливых евреев в нашей стране - сотни. Перечислять их можно бесконечно. К известным врачам-евреям России, например, относятся Леонид Рошаль и Илья Мечников, к евреям в среде науки и образования - Анатолий Вассерман и Жорес Алферов, в журналистике - Владимир Соловьев.

Все они лишь немногие из тех талантливых людей, которые относятся к еврейской нации. Профессионалов, как и дилетантов, хватает среди любого народа - неважно, русский ты, немец или еврей.

Недавний интернетный обмен эссе между Александром Гордоном и Александром Баршаем на тему, является ли еврейским поэтом Осип Мандельштам, заставляет задуматься над вопросом: кого в принципе можно считать еврейским поэтом, писателем, деятелем культуры?

Понятно, запись в паспорте и даже наличие обрезания не свидетельствуют о принадлежности к еврейской культуре. Когда Иосиф Кобзон выводил своим мощным баритоном «Здравствуй, русское поле, я твой тонкий колосок», он песню Яна Френкеля на стихи Инны Гофф в лоно еврейской культуры не ввёл.

Думаю, нельзя сослаться и на язык. Это только усложнит проблему. Сейчас русский язык является родным более чем 20% евреев мира. На русском читают Маймонида, переведённого с арабского, пишут книги по иудаизму, и я знаю одну, Пинхаса Полонского, о религиозном сионизме рава Кука, которую перевели с русского на иврит и ввели в Израиле в курс школ. Сегодня на русском языке говорят и читают куда больше евреев, чем на идиш. Ещё сильнее запутывает проблему то, что многие группы израильских хасидов допускают использование иврита только для Б-гослужения и изучения священных текстов. А язык Древней Иудеи, арамейский, современными евреями в повседневной жизни вообще не используется.
Становится непонятным, почему один из диалектов немецкого, идиш, на котором говорит всё меньше людей, является еврейским, а русский, на котором общаются, читают и создают религиозную и светскую литературу миллионы евреев, еврейским не является.
Можно предположить, что отражение духовной жизни современных поэту евреев делает его поэзию еврейской. Эдуард Багрицкий в стихотворении «Происхождение» ярко описал свой уход от традиции евреев, характерный для многих его соплеменников-современников:

Я не запомнил - на каком ночлеге
Пробрал меня грядущей жизни зуд.

И детство шло.
Его опресноками иссушали.
Его свечой пытались обмануть.
К нему в упор придвинули скрижали -
Врата, которые не распахнуть.
Еврейские павлины на обивке,
Еврейские скисающие сливки,
Костыль отца и матери чепец -
Все бормотало мне:
- Подлец! Подлец!..
Поэт сделал вывод:
Отверженный! Возьми свой скарб убогий,
Проклятье и презренье! Уходи!

Как большая часть евреев его поколения, как сын рабби - «последний принц в династии» хасидских цадиков из «Конармии» Бабеля, Багрицкий ушёл в революцию. Ему принадлежит самое красивое революционное стихотворение в советской поэзии:

…Не погибла молодость,
молодость жива!

Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.

Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.

Возникай содружество
Ворона с бойцом -
Укрепляйся, мужество,
Сталью и свинцом.

Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла…

Я никогда не понимал, что это за «содружество ворона с бойцом»: ворон на трупе бойца или его жертвы?
Восславил Багрицкий еврея, покинувшего местечко ради ответственной работы командира продотряда, в своей поэме «Дума про Опанаса»:

…По оврагам и по скатам
Коган волком рыщет,
Залезает носом в хаты,
Которые чище!
Глянет влево, глянет вправо,
Засопит сердито:
«Выгребайте из канавы
Спрятанное жито!»
Ну а кто подымет бучу -
Не шуми, братишка:
Усом в мусорную кучу,
Расстрелять - и крышка!

Не мудрено, что «словно перепела в жите, Когана поймали». На расстреле командир продотряда держался молодцом. Всё же вызывает удивление мечта поэта:

Так пускай и я погибну
У Попова лога
Той же славною кончиной,
Как Иосиф Коган!..

Значимое совпадение: в том же 1926 году такой же конец придумал себе в стихотворении «Товарищу Нетте…» Маяковский: «Встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте».
То была культура смерти и поклонения ей. В главной революционной песне большевики воспевали свою судьбу: «Смело мы в бой пойдём за власть Советов и как один умрём в борьбе за это». Умрут «за это» в 1937-м. Революционный экстаз Багрицкого, приведённый выше, взят из поэмы с соответствующим названием «Смерть пионерки». Да и Маяковский, написав поэму «Хорошо!», застрелился. Багрицкому повезло: он умер своей смертью 38 лет от роду в 1934 году. Его жену в 1937-м арестовали. В Караганде она ежедневно ходила отмечаться в контору НКВД на улице Багрицкого…
Красочную поэму об уходе евреев из гетто в «новую жизнь» - «Повесть о рыжем Мотэле, господине инспекторе, раввине Исайе и комиссаре Блох» - написал Иосиф Уткин.
При царе Мотэле «думал учиться в хедере, а сделали - портным». Впрочем, «по пятницам Мотэле давнэл, а по субботам ел фиш». Пришли Кишинёвские погромы: «Всего… Два… Погрома… И Мотэле стал сирота». Но тут подоспела революция: «Мотэле выбрил пейсы, снял лапсердак». Он сделал карьеру: «Вот Мотэле - он “от” и “до” сидит в сердитом кабинете. Сидит как первый человек». Ну, понятно, «и Мотэле не уедет, и даже в Америку».
Однако воспой «товарищ Уткин», как назвал поэта в своём стихе Маяковский, Мотэле не в 1925 году, а в 1937-м, тот наверняка пожалел бы, что в Америку своевременно не смотался.
Доброе слово местечку в довоенной еврейской литературе нашлось в рассказе Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». В нём сталкиваются мир комиссарши, которой не удалось извести ребёнка и приходится рожать, и мирок еврея-рабочего Магазаника, заботливого отца большой семьи. «Товарищ Вавилова» оставляет новорожденного на евреев и идет дальше убивать врагов. Контраст между еврейской человеколюбивой моралью и новой коммунистической автору пришлось смягчить, хоть получилось - подчеркнуть, нелепым заключением: «Магазаник, глядя ей (комиссарше) вслед, произнес: “Вот такие люди были когда-то в Бунде. Это настоящие люди, Бэйла. А мы разве люди? Мы навоз”».
Как ни относились художники к миру местечка - с любовью к его человечности, как Гроссман, или отвергая, как Багрицкий и Уткин, - этот мир был обречён. Часть этого мира в начале ХХ века эмигрировала в Америку и трансформировалась в «янки», другая поднялась в Палестину воссоздавать Израиль, третья ушла в советские города. Оставшихся убил Гитлер.
Бард Александр Городницкий создал поэтичный фильм памяти мира местечек «В поисках идиш». В иных местечках, вырастивших в начале века гениев мирового масштаба, Городницкий мог найти лишь одного человека, понимающего идиш. И то нееврея. «Если умер язык, то, наверное, умер и народ, на нём говоривший?» - вопрошал бард.
Ситуация парадоксальная: стихи еврейских идишистских поэтов, убитых Сталиным 12 августа 1952 года, достояние еврейской культуры, канули в неизвестность. Евреи, читающие стихи, в массе не знают идиш, а знающие идиш хасиды не читают стихи светских поэтов. Популярны книги самого знаменитого идишистского писателя ХХ века, нобелевского лауреата Башевис-Зингера - но в переводах на английский, на русский, на иврит.
Однако народ, в начале ХХ века говоривший на идиш, и его культура не умерли. Их судьбу замечательно объяснил Мандельштам в эссе «Михоэлс», на которое ссылается Гордон: «Пластическая основа и сила еврейства в том, что оно выработало и перенесло через столетия ощущение формы и движения, обладающее всеми чертами моды - непреходящей, тысячелетней… Я говорю о внутренней пластике гетто, об огромной художественной силе, которая переживает его разрушение и окончательно расцветёт только тогда, когда гетто будет разрушено».

Я не согласен с тем, как понимает эту мысль Гордон: что «обособление народа прекратится, и он растворится в окружающей культуре». Евреи прошли через многие культуры, принимали и забывали разные языки и сейчас в Израиле вернулись к тому, на котором больше 33 столетий назад общались в пустыне со Всевышним. На всех этих языках евреи писали стихи. Благодаря «пластической основе и силе еврейства», позволившей «перенести через столетия ощущение формы и движения», о которой писал Мандельштам, евреи развивали в новом для них мире свою культуру, обогащавшую также местную для них в тот момент, и мировую культуру. Так, великая американская литература ХХ века - это в большой степени еврейская литература на английском. И книги Беллоу, Маламуда, Доктороу и других иллюстрируют мысль Мандельштама, что «еврею никогда и нигде не перестать быть ломким фарфором, не сбросить с себя тончайшего и одухотворённого лапсердака».
Поэтому мне представляется несправедливым утверждение Гордона: «Осип Мандельштам - большой русский поэт… Мандельштаму был не нужен еврейский народ. Еврейскому народу как таковому не нужен русский поэт Осип Мандельштам, искусственно присоединённый к нему в качестве национального поэта, творчество которого не внесло вклад в культуру еврейского народа». Национальным к народу поэта «искусственно» не присоединишь. Для этого он должен выражать квинтэссенцию народа или хотя бы части его. И Мандельштам её выражает.
Мне представляется, что Мандельштам - никакой не русский поэт. В нём я не вижу никакой русскости - ни в темах, ни в мировосприятии. И христианским его можно сделать, только насильно присоединив к нему, как делает Гордон, Пастернака - действительно русского и христианского поэта. Морально готовясь к подвигу публикации «Доктора Живаго», Пастернак в стихе «Гамлет» просто заговорил словами Иисуса из Евангелия: «Если только можно, Aвва Oтче, // Чашу эту мимо пронеси». Так ведь Борис Леонидович не лукавил, когда в знаменитом телефонном разговоре со Сталиным относительно арестованного Мандельштама в версии этого разговора, пересказанной поэтом сэру Исайе Берлину, он сказал, «что как поэты они совершенно различны, что он ценит поэзию Мандельштама. Но не чувствует внутренней близости с ней».
И действительно, Пастернак был патриотом России и Советского Союза, посвятил революции поэмы «Высокая болезнь», «Девятьсот пятый год», «Лейтенант Шмидт». Сэр Берлин рассуждал: «Пастернак был русским патриотом - осознание своей собственной исторической связи со своей страной было у него очень глубоким… Это страстное, почти навязчивое желание считаться настоящим русским писателем, с глубокими корнями в русской почве, особенно было заметно в отрицательных чувствах к собственному еврейскому происхождению». В отношении Пастернака к Сталину было замешано и восхищение.

В героическом же стихе Мандельштама гениально выражено чувство его величайшего омерзения относительно тирана:

Его толстые пальцы,
как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

Это стихотворение, кроме еврейской мятежности и авантюризма - Мандельштам не был самоубийцей, но рисковал, что среди людей, которым он прочёл стихотворение, не найдётся доносчика, - также знак космополитизма поэта. Большевики на процессах 1937 года соглашались с поклёпами на себя, поскольку считали, что своей покорностью они служат интересам СССР. Эти интересы, как Бухарин объяснял, предвидя свой арест, незадолго до него Борису Суварину, символизирует фигура Сталина. Для Мандельштама же и эти интересы, и Сталин, и страна, которую он символизировал, были омерзительны.

А стены проклятые тонки,
И некуда больше бежать,
А я как дурак на гребенке
Обязан кому-то играть.
Наглей комсомольской ячейки
И вузовской песни бойчей,
Присевших на школьной скамейке
Учить щебетать палачей.

И вместо ключа Ипокрены
Давнишнего страха струя
Ворвется в халтурные стены
Московского злого жилья.

Здесь важен и ключ Иппокрены (так, с двумя «п», писал Пушкин). Мир для Мандельштама - не Россия (особенно советская). Упоителен его гимн космополитизму:

Я пью за военные астры, за всё,
чем корили меня,
За барскую шубу, за астму,
за желчь петербургского дня.
За музыку сосен савойских,
полей елисейских бензин,
За розы в кабине ролс-ройса,
за масло парижских картин.
Я пью за бискайские волны,
за сливок альпийских кувшин,
За рыжую спесь англичанок
и дальних колоний хинин…
Про то же в другом стихотворении:
Я молю, как жалости и милости,
Франция, твоей земли
и жимолости,
Правды горлинок твоих
и кривды карликовых
Виноградарей в их разгородках
марлевых.

Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?

В том же ряду и «К немецкой речи», и его Италия, и особенно Древняя Греция.
Сталин был прав: евреи в большинстве - нация космополитов. По крайней мере, были такими до воссоздания Израиля. Пересеките земной шар от Манитобы до Австралии и от Биробиджана до Чили, и вы везде встретите еврейские общины. А если их где-то нет, то это потому, что нас оттуда изгнали.
А что же с еврейской культурой? Благодаря «пластической основе и силе еврейства», о которых писал Мандельштам, мы обновляем свою культуру на новом месте.

Главная » Перекрытия » Известные еврейские писатели. Еврейские поэты